В своё время стала достоянием общественности¹ беседа Джона Форда и Берта Кеннеди, как двух заокеанских режиссёров, долго, со знанием дела и любовью снимавших вестерны, в которой они поражались цинизму европейских коллег, делавших ставку на «убийства, сплошные убийства», на «десять-пятнадцать убийств в минуту». Но, во-первых, от острого глаза их молодых соотечественников-кинематографистов (вроде Питера Богдановича или Мартина Скорсезе) не ускользнул тот факт, что и сами мастера старой школы со временем всё жёстче и непримиримее изображали нравы и законы Дикого Запада. А во-вторых, Серджо Леоне и его сподвижники всё-таки недолго удерживали пальму первенства по части насилия, коим изобиловали «спагетти-вестерны». Рекорд легко побил Сэм Пекинпа – уроженец штата Калифорния, а значит, наследник тех самых, легендарных пионеров Америки, неустанно шедший к своей цели, преодолевая противодействие со стороны консервативных студий и постепенно снижая у зрителей порог восприятия жестокости. Кульминации он достиг, безусловно, в «Дикой банде». В персональном шедевре, «одарившем» публику немыслимым количеством экранных смертей: 145 трупов на 134 минуты хронометража, то есть в среднем секундная стрелка не успевает сделать оборот, чтобы кто-либо из персонажей не покинул наш бренный и несправедливый мир, застреленный, взорванный, зарезанный. Шокированные цензоры поначалу намеревались присвоить ленте рейтинг X, смягчив решение до R, зато 145-минутную режиссёрскую версию, восстановленную в 1993-м году, отнесли к категории NC-17. Не случайно сам Джон Уэйн то ли с горечью, то ли с потайным восторгом заявил, что фильм разрушает миф о старом Западе…

Впрочем, метко подмеченное «ковбоем № 1» развенчание одного из самых устойчивых мифов, культивировавшихся в США, обуславливается не только количеством и частотой убийств, хотя мотив практически нулевой ценности человеческой жизни действительно является у Уэлона Грина и Пекинпа³ ключевым. Вспомним хотя бы жуткий пролог, когда итогом устроенной «охотниками за головами» засады на неуловимых грабителей становятся несколько убитых и раненых с обеих сторон и… сущий геноцид мирного населения провинциального городка, попавшего под шквальный перекрёстный огонь. Более того, поистине уникальное монтажное решение, которое вполне могло спровоцировать разговоры о применении знаменитых эйзенштейновских концепций на новом, более высоком и тонком уровне, в основном подчинено приданию максимальной выразительности соответствующим фрагментам. Немыслимое число склеек, 2721, когда кадр в среднем длится около трёх секунд (а де-факто в кульминации – менее одной!), в сочетании с фирменным рапидом, чередой крупных планов человеческих лиц, тоннами пыли, массой беспорядочно свистящих в воздухе пуль, ручьями крови создаёт незабываемое зрелище. Зримый, надолго врезающийся в память образ резни, которой, растянутой на десятилетия во времени, и была история покорения Дикого Запада.

Правда, это только один аспект замысла. Согласно блистательной (просится эпитет «гениальной»!) метафоре, подсказанной актёром Эмилио Фернандесом, члены «дикой банды» уподобляются скорпионам, брошенным в муравейник несмышлёными детьми, которые затем, вдосталь насладившись жестокой картиной, предают насекомых огню. Ёмкая мысль получает подтверждение с неотвратимостью, несмотря на то, что удача, кажется, улыбнулась уцелевшим стрелкам, справедливо рассудившим, что двести ружей генерала Мапаче послужат достаточной защитой от отряда преследователей, возглавляемого бывшим подельником Деком Томпсоном… Поразительно, насколько близкими оказались три подлинно великих вестерна³, увидевших свет на излёте 1960-х, в разгар бурных социальных потрясений в США! Сэм Пекинпа ещё определённее и безжалостнее, чем коллеги, высказался по поводу последних идеалистов-одиночек, загнанных в угол могущественными финансово-промышленными корпорациями – теми самыми владельцами банков и железных дорог (образы, увековеченные в образчиках жанра не столько в качестве символов наступающей цивилизации, сколько как средства откровенного порабощения индивидов-индивидуалистов), чья собственность прежде становилась добычей. К 1913-му, к году основания Федеральной резервной системы, начала мексиканской революции и активной подготовки держав к Первой мировой войне, они мечтают лишь о выживании – но ловко вовлекаются в Большую Политику немецким советником генерала, выполняющим на чужбине деликатные поручения своего Правительства. Вот только, невольно споря с тем же Хиллом, режиссёр отказывается верить в заведомую обречённость любого противостояния Системе. Отчаянный финальный поступок «великолепной четвёрки» (соответствующая аллюзия не будет лишней!) может служить примером, напротив, достаточно сильного влияния на Историю если и не отдельной личности, то – сплочённой команды. А обмен репликами Сайкса и Торнтона, наконец-то получившего свободу, не без иронии свидетельствует, что подобного рода герои с фактическим завершением старых добрых времён, без устали воспеваемых в вестернах, всё-таки не перевелись.

По иронии судьбы, Сэм Пекинпа не уложился в первоначальную смету, ограниченную суммой $3,5 млн., а полученная продюсерами прокатная плата ($5,3 млн.) не компенсировала итоговый производственный бюджет, составивший $6 млн. Но фильм, подозреваю, принёс студии колоссальные доходы со временем, надолго обретя «культовый» статус в самых разных странах, от самих США и Великобритании до Японии и Гонконга.


_________
1 – Приведена, в частности, в книге «Вестерн. Эволюция жанра» Е.Карцевой.
2 – Известный кинодраматург признал, что переработки, коим постановщик подвергнул его сценарий, оказались достаточно существенными, чтобы они вместе значились в титрах и, кстати, были выдвинуты в данной номинации на соискание премии «Оскар».
3 – Также имеются в виду «Однажды на Диком Западе» /1968/ и «Бутч Кэссиди и Санденс Кид» /1969/; Джордж Рой Хилл напрямую обратился к подвигам банды «Дырка в стене», отчасти послужившей прототипом и для неудержимой «Дикой банды».