Возможно, подобная мысль покажется (и показалась бы самому Сэму Пекинпа!) крамольной, но лично на меня очень сильное, во многих отношениях – неизгладимое впечатление произвела именно первоначальная версия фильма. В своё время режиссёр поссорился с продюсерами и руководством студии Metro-Goldwyn-Mayer, перемонтировавшими и серьёзно (на шестнадцать минут) сократившими картину, которая не вызвала коммерческого резонанса¹ и заслужила сдержанные оценки критиков, тем самым – поддержавших знаменитого голливудского бунтаря. Считается, что лишь с выпуском в 1988-м (на видеокассетах и лазерных дисках) ленты в том виде, в каком её задумал и снял Пекинпа, была восстановлена историческая справедливость, позволив воздать почившему мастеру по заслугам. Но, думаю, это тот случай, когда оригинальное авторское видение ощущается без преувеличения в каждом кадре, в монтажном решении любого из эпизодов, начиная с экспозиции, где престарелого шерифа настигает-таки возмездие, которая плавно перемежается с прологом: люди Билли упражняются в меткости, стреляя из револьверов и винчестеров в… живых кур, вкопанных в землю.

Конечно, в режиссёрской версии лейтмотив звучит более уверенно, получает некоторые важные нюансы, а повествование в целом – чаще обретает (правда, в ущерб динамичности) эпическое дыхание, заставляя почти физически почувствовать поступь Истории. Точнее, незримую, никак себя внешне не проявляющую, но неминуемую смену вех, которую прекрасно улавливают на интуитивном уровне оба антагониста. Однако сокращения ни в малейшей степени не обеднили и не спрямили диалектику странных, нередко кажущихся необъяснимыми и запутанными отношений между Гарреттом и Кидом. То, что Артур Пенн в «Револьвере в левой руке» /1958/ осторожно нащупывал, у Руди Вурлицера² и Пекинпа становится объектом глубокомысленной и обстоятельной художественной реконструкции. Кем был Билли? Юным³ сорвиголовой, отличающимся исключительной везучестью? Убийцей без грана совести, запросто стреляющим в безоружных врагов, в том числе – повернувшихся спиной? Или всё-таки индивидуалистом и романтиком, не желающим (хуже того, не могущим) принять радикально меняющиеся правила игры, поддаться давлению обстоятельств?.. Пэт не случайно напоминает, что тот первым попробовал взвалить на свои плечи бремя закона, но посчитал себя обманутым Чизамом на пятьсот долларов. В то время как сам – вполне благожелательно выслушивает тираду респектабельного судьи о том, что «этот край обширен и примитивен», что «сюда идут деньги, растут инвестиции и политические интересы». И всё-таки дело не в том, что Гарретт предпочитает, наступив на горло собственной песне, переметнуться на сторону победителей. Исход встречи видится предрешённым задолго до финала – но Пэт не позволяет отрезать у мёртвого Уильяма Бонни палец, чтобы отослать его в Линкольн как доказательство свершившегося правосудия.

В представлении Пекинпа, Пэт Гарретт (одна из лучших ролей Джеймса Коберна!) – подлинно трагическая фигура. Он поступился идеалами, добровольно изменился, последовательно переманивая бывших преступников на правильную сторону закона, наконец, собственноручно убил Билли Кида, которого считал родным сыном. Но этот великий, непогрешимый, неотвратимый закон на поверку оборачивается «законом банды Санте-Фе» – организованным, упорядоченным, массовым насилием, осуществляемым руками гнусных наёмников (например, в отношении мексиканца-скотовода Пако) по заказу таких влиятельных персон, как Чизам. И к 1909-му году у Пэта, настигаемого подлой пулей, не остаётся даже того ограниченного выбора, какой получили члены «дикой банды» (из другого великого вестерна Сэма), решительно направившиеся навстречу смерти в разгар мексиканской революции, развеявшей последние иллюзии о возможности продления славных деньков Дикого Запада. Однако Пекинпа абсолютно прав, воздавая запоздалые почести участникам затянувшегося противостояния – одним из последних носителей той свободы, что оказалась несовместима с насаждёнными новыми порядками. Свободы кровавой и жестокой (что не ретушируют, а подчёркивают фирменные рапиды в эпизодах перестрелок), но – именно свободы. Её конгениальным выражением стали, надо заметить, блистательные рок-баллады Боба Дилана⁴, дополнительно исполнившего выразительную, хотя и небольшую, партию Элиаса.


__________
1 – При бюджете $4,6 млн. (включая перерасход в сумме $1,6 млн.) общемировая прокатная плата оценивается в $5,37 млн.
2 – Между прочим, поначалу он предложил сценарий Монте Хеллману, также славившемуся нетривиальными вестернами.
3 – Хотя двадцатиоднолетнего героя блистательно сыграл тридцатишестилетний (!) Крис Кристофферсон, на тот момент известный как певец в стиле кантри.
4 – Порекомендованный режиссёру коллегой Кристофферсоном, он в том же 1973-м году выпустил одноимённый альбом.