В родной Франции Жан-Мари Пуаре был знаменит с начала 1980-х отнюдь не в качестве сына Алена Пуаре – влиятельного продюсера и одного из руководителей ведущей кинокомпании Gaumont Production, но за рубежом его ранние фарсы¹ оставались практически неизвестными. Пожалуй, именно «Операция «Тушёнка»² привлекла к Жану-Мари внимание в международном масштабе, да и ретроспективно картину вполне справедливо рассматривают своеобразным предисловием к одному из самых популярных юмористических произведений за всю историю французского киноискусства – к «Пришельцам» /1993/, сотворённым тем же творческим трио. Уморительное взаимодействие взрывного, физически крепкого героя Жана Рено с жалким, в меру истеричным и самовлюблённым интеллигентом средних лет в исполнении Кристиана Клавье³ сложилось как раз в атмосфере нескончаемых, каверзных, безостановочных шпионских игр.

Впрочем, лента Пуаре гораздо интереснее в ином отношении. Обращение сравнительно молодого, сорокашестилетнего комедиографа к будням разведывательных органов произошло вскоре после аналогичного опыта («Клубнично-ванильное мороженое» /1989/) одного ветерана, Жерара Ури, и практически синхронно с другим – Клодом Зиди, открывшим соотечественникам глаза на воистину «тотальную слежку». «Операция «Тушёнка» даже соперничала с последней из упомянутых картин за признание у публики, отстав совсем чуть-чуть (собрав аудиторию в 1,475 миллионов человек) и заняв по итогам сезона 15-ое место в национальном кинопрокате. Но дело не в том, что первая лента смешнее, чем вторая, или наоборот. Идентичный материал дополнительно высвечивает принципиальную разницу тех эстетик, какие выработали и каких придерживались представители разных поколений.

Отличительная особенность работ Пуаре – стремительный, безостановочный ритм: так и представляю, как Жан-Мари, сидя на сеансах старых комедий, демонстративно зевает, намекая на несоответствие скорости развёртывания экранных событий сумасшедшему темпу современной жизни. У него и хладнокровный, чётко мыслящий, обладающий молниеносной реакцией Бульё лишь с большим трудом (да чего там – по чистому везению) успевает адаптироваться к стремительно меняющейся обстановке. Это вам не элегантный Джеймс Бонд, играючи преодолевающий любые сложности, и даже не мрачный профессиональный «чистильщик» Виктор, изображённый тем же Рено у Люка Бессона. В подлинной жизни, как небезосновательно полагает кинематографист, героизм соседствует с глупостью, благородство – с пошлостью и жадностью, а секретные операции напоминают постановки пьес абсурда, только с настоящими пулями и погонями на автомобилях и вертолётах. Для достижения нужного эффекта авторы даже призвали признанного имитатора⁴ Дидье Густена, чтобы тот вложил нужные (разумеется, озарённые светом нетленной мудрости!) слова в уста «настоящего» Президента Пятой республики, пусть и остающегося за кромками кадра.


__________
1 – Включая «Твист снова в Москве» /1986/ – как бы собрание глупейших анекдотов советских диссидентов.
2 – Точнее, «Солёная говядина» или «Отварная солонина»; смысл столь странного названия проясняется на конфиденциальном совещании.
3 – Он, между прочим, выступил соавтором сюжета и сценария на пару с режиссёром.
4 – Если так, очень приблизительно, перевести значение французского слова «l’imitateur» или английских – «impressionist» и «mimic».