Не надо быть великим знатоком французского кинематографа, чтобы моментально уловить переклички с незабываемыми произведениями «новой волны». Здесь и Франсуа Трюффо, от ранней, безысходно печальной лирики пришедший – в самый разгар «красного мая» 1968-го – к неизъяснимо светлому и праздничному мироощущению. Жонатан запросто смотрит в объектив кинокамеры и ведёт рассказ, обращаясь напрямую к зрителю. И живёт, как дышит, распоряжаясь свободным временем, следуя спонтанной перемене настроения – например, под впечатлением от знакомства с красивой девушкой или случайной встречи с бывшей подругой. Также когда-то Антуан Дуанель, высвободившись из-под давящего гнёта мира взрослых, свободно порхал по Парижу, залитому солнечным светом… Слышатся и нотки, явно навеянные творчеством раннего Жана-Люка Годара. Конечно, братьям недосуг размышлять (а уж тем более – рассуждать вслух!) на такие малозначительные темы, как текущая политическая обстановка или смысл существования человеческого общества. Но ведь Поль – не просто несколько дней подряд находится в состоянии меланхолии. В сущности, он пребывает в настоящей «пограничной ситуации» и, пусть даже не задумываясь пока о самоубийстве, интуитивно чувствует, что недалёк от той самой, последней черты… Наличествуют переклички и с работами Клода Шаброля, обожавшего задаваться вопросами о взаимоотношениях города и деревни, а прежде всего – погружаться во въедливое исследование внутрисемейных дрязгов. Кристоф Оноре не проходит мимо обеих животрепещущих проблем. Нельзя не отметить сходства и со всегда непредсказуемыми, несхожими по стилистике, но одинаково талантливыми картинами Луи Маля. И далее по списку – по списку фамилий творцов, пришедших во Франции в «седьмое искусство» на рубеже 1950-60-х.

Впрочем, не менее очевидно и важно другое – существование и принципиальных расхождений у тридцатишестилетнего режиссёра-сценариста с мастерами «новой волны». Расхождений как в воспроизведении атмосферы Парижа, всё такого же радостного и приветливого, так и в интерпретации самой действительности, резко изменившейся. Постановщик не мог не понимать, что даже для Бернардо Бертолуччи¹ в «Мечтателях» /2003/, откуда откровенно позаимствован актёр Луи Гаррель, было важнее не воссоздавать сгинувшие реалии, а выразить своё видение канувшей в Лету эпохи, извлечь из прошлого урок. Вместе с тем касательно намерений Оноре так и остаёшься в неведении. С одной стороны упор сделан на сознательное отсутствие связного рассказа: так называемая «парижская история» поведана лихорадочно и урывками, когда фрагменты настоящего перемежаются краткими «флэшбеками». С другой – не выдержаны и законы бесфабульной драматургической конструкции, кинематографа свободных форм: местами интрига прорисовывается достаточно чётко. Таким образом, Кристоф Оноре остаётся где-то на полпути, застряв между былым, вызывающим чувство светлой ностальгии, и настоящим – безотрадным, хотя и не лишающим последней надежды.


___________
1 – Кинематографист итальянский, однако записанный коллегами из Франции в число своих единомышленников.