Если не знать, что фильм снят в новом столетии, почти наверняка сложится впечатление, что смотришь классическое произведение «великого немого», по какому-то недоразумению оставшееся неизвестным, не войдя в классику раннего хоррора. И всё-таки гораздо интереснее, если уже располагаешь сведениями о том, когда именно появилась картина, впервые вынесенная на суд широкой (правда, специфической) публики в 2006-м году, в рамках кинофестиваля Слэмденс¹. Тогда точно не оставит в покое вопрос, почему режиссёр Эндрю Леман и сценарист Шон Брэнни, одновременно взявшие на себя обязанности продюсеров, сделали столь необычный выбор? Не хочется верить, что всё объясняется стремлением сэкономить, хотя съёмки действительно обошлись кинокомпании с громким названием HPLHS Motion Pictures² в смехотворную сумму – $50 тыс. Вместе с тем, в опровержение стереотипов зрителей, никаких признаков пародии или, как минимум, иронической стилизации совершенно не просматривается…

Более того, отсутствуют и основания относить фильм к числу утончённых эстетских шуток или формалистских экспериментов, хотя тот факт, что Леман начинал в кинематографе в качестве художника-декоратора, всё же немаловажен. Достаточно принять правомочную, на мой взгляд, гипотезу, что авторы, обратившись к рассказу Г.П. Лавкрафта, стремились подобрать наиболее точный кинематографический эквивалент знаменитой прозы, одновременно – решительно порвав со сложившейся³ традицией её экранизации. В середине 1920-х, когда события берут исток, одним из ведущих направлений мирового искусства оставался немецкий экспрессионизм, вобравший в себя, кажется, всё безумие и безотрадность века-волкодава. Именно киноязык, разработанный Лангом, Вине, Мурнау и их соратниками, оказался идеальным для выражения прозрений писателя, предупреждавшего, что однажды «объединение разрозненных обрывков знания откроет страшные перспективы реальности» и что мы «либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся укрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья». А аффектированная игра актёров, вычурные геометрически строгие декорации, словно сошедшие с живописных полотен², подчёркнуто гнетущая музыка, даже «условный» облик гигантского Ктулху – при кажущейся наивности погружают в кошмар наяву с куда большим успехом, чем самые натуралистичные современные образчики жанра. Вместе с тем апелляция к немому кинематографу является всего лишь наивысшим (мета-) уровнем замысла авторов, блестяще выстроивших повествование по принципу отражения отражений: воспоминание, дневниковые записи, чужой рассказ и т.п. Ибо разве можно познать и поведать о надвигающемся конце света, не лишившись рассудка, иначе, кроме как косвенно?


__________
1 – Его идеологи, в пику устроителям киносмотра Санденс, стараются выводить на свет Божий не просто «независимые», а ещё и странные, авангардистские по форме и духу, кричаще альтернативные ленты.
2 – Аббревиатура расшифровывается так: The H.P. Lovecraft Historical Society, то есть ‘Историческое общество имени Г.П. Лавкрафта’.
3 – Сперва стараниями приверженцев «джалло», затем – американских мастеров дешёвых ужасов вроде Стюарта Гордона.
4 –Вроде шедевра Винсента Ван Гога «Звёздное небо», собираемого по кусочкам в первых же кадрах пациентом клиники для душевнобольных.