Ещё в финале ленты «Человек № 217», снимавшейся в разгар Великой Отечественной войны и с большим успехом шедшей по экранам уже в 1945-м, в преддверии Победы, русская девушка по имени Таня, угнанная в Германию, исчерпывающе точно охарактеризовала палачей: «Обыкновенные немцы»… Нет, истоки замысла этого уникального произведения следует искать, вопреки расхожему мнению, задолго до того момента, как киноведы Майя Туровская и Юрий Ханютин озвучили идею Михаилу Ромму, которого, как свидетеля злодеяний нацизма, не могло не волновать смутное представление о сущности страшного феномена у поколения тех, кого позже назовут «шестидесятниками». В своём рассказе о съёмках фильма¹ выдающийся советский режиссёр очень подробно (пожалуй, исчерпывающе) описывает творческие муки, сопутствовавшие рождению шедевра. О том, какой трансформации подвергся первоначальный сценарий, дух которого лишь чудом уцелел. О сложностях, связанных с отсмотром и отбором миллионов километров плёнки, хранившейся в Белых Столбах, а также присланных из киноархивов Польши, ГДР, Италии, Австрии, поскольку нужный материал приходилось собирать по крупицам. Об экспедициях в бывшие концентрационные лагеря (Освенцим, Майданек, Треблинку), ныне превращённые в музеи. О судьбе найденных фотографий – от сделанных «на память» бравыми немецкими солдатами до коллекции официальных фотокарточек с изображением Адольфа Гитлера во всех возможных позах, одеяниях, местах. О блестяще реализованных Саввой Кулишом принципах «синема-верите», поскольку образы снятых «скрытой камерой» беззаботно играющих детей и рядовых москвичей казались необходимыми, как воздух, в качестве противовеса запечатлённым ужасам фашизма. О попытках использования фрагментов из игровой развлекательной кинопродукции. О долгих и сложных поисках выразительных монтажных решений («Воспитанный в убеждении, что монтаж это беспрерывное развитие (мысли, действия, чувства), я считал, что каждый следующий кадр должен непременно сообщать что-то новое, продвигать что-то дальше») и отдельно – о находках Сергея Минервина и Бориса Венгеровского, настоящих художников звука. О том, как и почему дикторский текст стал, импровизируя по ходу, читать сам Михаил Ильич. Наконец, о первой реакции зрителей как в Советском Союзе², так и на Лейпцигском фестивале документальных фильмов, триумф на котором косвенно подтвердил, что «обе половины Германии согласились со мной, согласились с замыслом картины». Кинематографист словно уточняет: под «немцами» Таня подразумевала не народ как таковой, лучшим представителям которого (труженикам, профсоюзным активистам, подпольщикам-антифашистам) нельзя не отдать должного, но тех послушных бюргеров, что бездумно, точно дети за Гамельнским крысоловом под звуки дудочки, побрели за фюрером.

Не думаю, что будет преувеличением заявить: «Обыкновенный фашизм» стал в документалистике истинным краеугольным камнем, новаторски, а подчас и парадоксально обобщив и преломив наследие многих направлений. Очевиднее всего следование традициям, связываемым с именем Эсфирь Шуб, наиболее полно (в «Падении династии Романовых» /1927/) продемонстрировавшей возможности переосмысления хроники, обнаружения нового, зачастую обличительного содержания в официозных кадрах. Есть даже прямые цитаты – галерея западноевропейских монархов! Но сложно не отметить и влияние Дзиги Вертова, неустанно придерживавшегося принципа активного вмешательства «кино-глаза» и «радио-уха» в повседневное течение жизни, их участия в формировании нового, идеального в своей чистоте образа, а также его последователей из разных стран, творчески развивших идеи «кино-правды». Причём Михаил Ромм де-факто учёл справедливый упрёк киноведа Андре Базена, адресованный кинематографистам (конкретно – создателям славной серии «Почему мы воюем?»), которые из лучших побуждений, повествуя о судьбоносных событиях, иллюстрировали их совершенно посторонним материалом. В «Обыкновенном фашизме» это исключено уже по той причине, что режиссёр тут же, в закадровом тексте, раскрывает источник – пусть не с точностью до фамилии оператора, но обязательно однозначно. Более того, приводится характерный, доведённый до абсурда пример такого рода подтасовок (выпуск новостей в киножурнале Die Deutsche Wochenshau) из арсенала геббельсовской пропаганды, позже взятой на вооружение умельцами с демократического телевидения.

Впрочем, значение закадрового текста в данном случае гораздо шире. Хорошо поставленный голос профессионального диктора или даже вычитанный, загодя заготовленный текст, пожалуй, не позволили бы достичь такой глубины. Богатство интонаций (от лирической и ироничной до гневной), намеренно допускаемые простонародные выражения и прочие приметы разговорной речи, поясняющей визуальный ряд, служат залогом потрясающего эффекта – зримого воплощения пульсирующей, напряжённо развивающейся мысли. «Именно анализ, а не изложение фактов, размышление, а не комментарии». Собственно, это постепенно становится лейтмотивом, достигая кульминации в косвенном (почти по методу «дистанционного монтажа» Артавазда Пелешяна) противопоставлении изваяний мыслителей, оставленных людям Роденом и неизвестным античным скульптором, образам «исключительно интеллектуальных» немецких политиков, обывателей в толпе и, главное, преданных исполнителей чужой воли: «Фюрер приказал»³… Гордых носителей черепов правильной (арийской) формы, у которых и в современном мире осталось с избытком преемников и подражателей.

Конечно, хотелось бы более детального анализа причин того, что позволило именно нашему народу, нашему государству, нашей армии, нашей промышленности, нашей науке, нашей идеологии сокрушить армаду несостоявшихся европейских (не только немецких) колонизаторов, насильно объединённых под чёрными знамёнами расы господ. Однако уже из названия ясно, что исследование сконцентрировано не на этом, равно как и не на милитаристских успехах Адольфа Гитлера, зловещему военному гению которого ничего не смогли противопоставить прочие капиталистические державы. Ромм задаётся целью проследить, как вообще оказалось возможным вознесение на вершину власти подобной личности. Отсутствие хроникального подтверждения многих ключевых событий, не попавших в объектив камеры (с признания чего начинается повествование), компенсируется системностью изложения материала, не соблюдением строгой хронологической последовательности, а выстраиванием целостной картины явления, в его взаимосвязи с самыми разными аспектами действительности. Взлёт НСДАП был бы невозможен без опоры на определённые социальные слои, не имеющие ничего общего ни с рабочими, ни с социалистами, а тем более – без знаменитого письма Гинденбургу, подписанного двумя миллиардами марок. Кто кому служил? Крупный капитал – партии? Или же, наоборот, мощнейший аппарат тоталитарного государства стал послушным инструментом в руках ведущих финансово-промышленных групп, принося доход с каждого убитого Круппам, Тиссенам и прочим теневым магнатам, продолжающим как ни в чём не бывало процветать после войны?.. На каких чувствах соотечественников ловко сыграл фюрер, утаив цену достижения материального благополучия?.. Какие новаторские приёмы манипуляции разработал Гитлер (наряду с Муссолини), доводя до экстаза толпы персональными выступлениями – и подавляя, гипнотизируя монументальностью зрелищ, величественностью представлений?.. Во что были превращены люди, оказавшиеся внутренне готовыми к невообразимым зверствам на чужбине и, кстати, без возмущений исполнявшие постыдные и оскорбительные законы?.. Какие формы приняли в Германии наука и искусство, перелицованные под провозглашённую идеологию, под «великую национальную идею»?.. А главное, насколько мир защищён от повторения жуткого эксперимента, который точно станет – если, не дай Бог, свершится – для Земли последним. «… и всё-таки я верю, что человек разумен», – завершает раздумья мастер, лишний раз призывая к сохранению и воспитанию в себе тех качеств, что только и могут даровать надежду на спасение. Остаётся лишь сожалеть, что Михаил Ромм не успел осуществить до конца следующую, тоже документальную постановку, уже целиком посвящённую современности, которая, завершённая его учениками, не производит столь же сильного впечатления.


__________
1 – В Интернете можно прочитать здесь:
http://scepsis.ru/library/id_1174.html
2 – Где сеансы посетило свыше 20 миллионов человек – невероятная для документальной ленты цифра.
3 – Ср. у Владимира Высоцкого: «Не надо думать: с нами тот, кто всё за нас решит».