Энцо Барбони, честно проработавший почти десять лет оператором, внеся, в частности, солидную лепту в успех эталонных «спагетти-вестернов» («Джанго» /1966/, «Техас, прощай!» /1967/), вполне предсказуемо выбрал для первой самостоятельной постановки¹ именно этот славный поджанр. Но если «Безбожную четвёрку» /1970/ (другое название – «Мститель») почти никто не заметил, то картина «Меня зовут Троица», вышедшая на экраны под занавес того же сезона, произвела подлинный фурор. И ведь не только в Италии, где аудитория превысила, по оценкам, 15 миллионов зрителей, а кассовые сборы – составили 42,58 млрд. лир! Ленту не менее сильно полюбили в Испании (4,988 миллионов человек), в ФРГ (5 миллионов человек), во Франции (2,6 миллионов человек), и даже в США создателей образов Троицы и Малыша² вскоре стали узнавать, изредка приглашая и Теренса Хилла, и Бада Спенсера принять участие в совместных проектах.

Барбони по-прежнему не заслужил репутацию крупного художника подобно Серджо Леоне, которому, впрочем, тоже пришлось выслушать изрядное количество малоприятных эпитетов. А между тем всё же сложно не оценить новаторства (дерзости?) мышления сорокавосьмилетнего режиссёра-сценариста, решившегося привнести уже не тонкую, едва уловимую и подчас двусмысленную иронию в атмосферу заново открытого европейцами Нового Света периода его покорения, но – самую настоящую эксцентрику. Вспомним блистательный пролог, когда Троица прекрасно себя чувствует на лежаке, который флегматично тащит верный конь, – в пику каким-нибудь Джанго или Кеоме, эффектно шествующим или разъезжающим верхом. И как забыть кульминацию, когда публика по традиции предвкушает кровопролитную и массовую перестрелку «хороших» и «плохих», никак не ожидая… грандиозной, но условной, совсем не жестокой драки на кулаках³ с противостоянием «великолепного дуэта» десяткам беспринципных мексиканских бандитов и людей Хэрригана?! Наконец, Энцо высмеивает произведения предшественников на самом важном и тонком уровне, на уровне подтекста и отстаиваемой авторами морали, с издёвкой характеризуя тёмное прошлое и даже происхождение бесстрашных братьев (появившихся на свет, надо полагать, в борделе), которым чуть ли не впервые приходится обнажить благородство натуры, послужив закону и справедливости. Другое дело, что строгих заветов мормонов выдержит не каждый… Если бы со временем Барбони-Клачер не разменял талант на заурядные «комедии по-итальянски», он бы тем более заслужил сравнение с Леоне, поскольку также косвенно обратился к шедевру японца Акиры Куросавы – правда, не к «Телохранителю» /1961/, а к «Семи самураям» /1954/.


__________
1 – Осуществлённой, естественно, под американизированным псевдонимом – И.Б. Клачер.
2 – Хотя изначально предполагалось занять других актёров – Джорджа Истмана и Пьетро Мартелланцу, также известного как Питер Мэртелл.
3 – С неизменными сокрушительными ударами здоровяка Малыша.