Военная драма (можно даже сказать – трагедия) под названием «Свои» /2004/ оказалась прорывом не только для Дмитрия Месхиева лично. По моему глубокому убеждению, именно этот фильм следует признать основным претендентом на почётное звание лучшего отечественного кинопроизведения за весь постсоветский период. И вдруг – нечто не просто противоположное, но, кажется, совершенно несоизмеримое. Ни жанрово, ни тематически, ни как бы априори – по художественному уровню. На последнее (из перечисленных трёх) предположение навевал кричаще безвкусный и вычурный рекламный ролик, словно призванный отпугнуть тех зрителей, кто всё же решится пойти на новую работу одарённого сорокатрёхлетнего режиссёра. У кого не вызовет раздражения обилие мелькающих «модных» словечек (трэш, гламур, криминал и прочее) и… Фёдор Бондарчук, одетый намеренно аляповато и неудачно манерничающий?! К счастью, худшие опасения не оправдались. И даже «самый модный кинематографист современной России» на самом деле появляется в «камео», совсем недолго изображая придурковато заикающегося Дилера, предлагающего дозу зелья злополучному наркоману.

Итак, семь кабинок, в одной из которых запрятан ценный груз – компакт-диск с информацией, украденной у некой влиятельной IT-корпорации. Помнится, французский режиссёр Жан-Пьер Мельвиль для одного из лучших своих «поляров», «Красный круг» /1970/, избрал в качестве эпиграфа слова, будто бы произнесённые самим Буддой: «Люди, даже не зная друг друга, должны однажды встретиться; с каждым из них может произойти что угодно, пока они идут разными дорогами, но в назначенный день они неотвратимо сойдутся в красном кругу». Аналогом такого вот «красного круга» в наших родных реалиях как раз становится, согласно идее Месхиева и сценариста-дебютанта Никиты Питерского, дамская уборная модного ночного клуба, находящаяся на ремонте. Судьбе (или Случаю, или…) именно там суждено свести вместе компанию разношёрстных персонажей. Влюблённые, танцовщица с ласковым прозвищем Котёнок и чуть наивный повар Алёша, уединяющиеся для романтических свиданий… Парочка горемычных преступников, теряющих спокойствие по мере того, как приходит осознание, что злополучный диск найти не так-то просто… Наркоман, пребывающий в наркотическом забытьи и едва не получающий передозировку… И ряд иных действующих лиц, само появление которых должно стать большим сюрпризом для публики. Абсурдность происходящего ничуть не противоречит тому, чтобы стремительно развёртывающиеся события не просто способствовали – именно благодаря кажущейся нешуточности ситуации – вспышкам гомерического смеха в зрительном зале. Образ наполовину разгромленного женского туалета постепенно, причём без видимых натуг авторов, приобретает характер глобального, глубокомысленного символа. А что вообще есть наша жизнь? Игра?! Проще, гораздо проще. Стечение нелепых обстоятельств, на поверку создаваемых людьми самими себе, чаще всего – даже не подозревая о том. И семь кабинок – не менее примечательный и точный образ, знаменующий собой бесчисленные неожиданности, коими столь щедро усыпан путь любого на этом свете. Если не обращать внимания на намеренно глумливую интонацию, приведённые Месхиевым и Питерским совпадения – из той же серии, что и роковой поступок Аннушки, разлитое которой масло сыграло печальную роль в участи товарища Берлиоза…

Таким образом, всё то, что принято подразумевать под жаргонным словом «стёб», не является для авторов самоцелью. Как и «Жмурки» /2005/ Алексея Балабанова¹, «Семь кабинок» воспринимаются остроумным, пусть местами желчным, комментарием на злобу дня. Ещё одной попыткой подвести итог бурного периода развития дикого капитализма в нашей стране, вроде как успевшей надеть более модную маску – внешней благопристойности и преуспевания. Ну, не смехотворны ли все эти разборки с заранее самоочевидным исходом, который, если верить язвительному титру на полу туалета, тоже не станет финалом?! Именно в данном смысле и следует понимать официальную характеристику ленты как «антигламурной комедии». Антигламурной, то есть – направленной на ниспровержение дутого пафоса «новых русских» разного калибра и решительное сведение шика, лоска, блеска. Но с другой стороны² Месхиев вовсе не склонен к призывам о необходимости самоуничижения или, хуже того, актов публичного самобичевания. После просмотра «Семи кабинок» отнюдь не возникает чувства стыда за наш якобы убогий быт или недостойный образ жизни, с извечной опорой на «абы как» и «наобум». Антигламурность, но никак не антипатриотизм: свои ведь люди – уж что скрывать?..

И всё же есть нечто, что не позволяет оценить новую работу Дмитрия Месхиева, очень достойную и по замыслу, и по исполнению, ещё более высоко. Подозреваю, что, появись «Семь кабинок» хотя бы десятилетием раньше, лента б вызвала нерядовой международный резонанс. И куда сильнее поразила бы нетривиальным драматургическим построением, включающим хитроумные манипуляции с экранным временем и пространством. Беда лишь в том, что за прошедшее время направление в кинематографе, порождённое «Криминальным чтивом» /1994/, успело себя несколько исчерпать. Помимо самого Квентина Тарантино заявили о себе во весь голос его также одарённые единомышленники из Великобритании, Франции, Мексики, Японии, не говоря уже про США. И в данном отношении «наш ответ Квену», который давно, много раньше своих подражателей и последователей, переключился на другое, кажется запоздалым. Так и хочется перефразировать Сталина³: и на этом нужнике Вы хотите обогнать Голливуд?


__________
1 – Между прочим, забавно, что молодой актёр Александр Яценко исполнил у этого питерского режиссёра роль скромного и деликатного героя-любовника в мелодраме «Мне не больно» /2006/. Ныне же он почти неузнаваем в облачении юного неудачника, подражающего Децлу и, «ширяясь» в отхожем месте, предающегося вуайёризму.
2 – И это парадоксальным образом роднит «Семь кабинок» с картиной «Свои».
3 – Имеется в виду исторический анекдот про вождя народов. Про то, как Сталину показали фильм «Смелые люди», а он похвалил:
– Хорошо артист Грибов скачет на лошади!»
– Товарищ Сталин, это рирпроекция, – пояснил ему Большаков.
– А что такое рирпроекция?
– Грибов сидит на табуретке и подпрыгивает, а сзади под это подложен фон.
На что Сталин удивился:
– И на этой табуретке вы хотите обогнать Голливуд?