В год своего пятидесятилетия режиссер Бертран Блие, на протяжении пятнадцати лет возмущавший общественную мораль дерзкими, едко ироничными, издевательскими притчами, не обойденный признанием критиков, зрителей и, что самое главное, коллег, особенно из того же поколения, наконец-то был награжден и на Каннском кинофестивале специальной премией жюри. Фильм «Слишком красива для тебя» с успехом прошел в прокате, а в марте 1990 года получил пять премий «Сезар». Блие и раньше удостаивался этого почетного киноприза, французского эквивалента «Оскара», но лишь за сценарий («Холодная закуска», 1979, «Наша история», 1984), а также имеет в своей коллекции «Оскара» за картину «Приготовьте платочки» — лучшую иностранную ленту в прокате США в 1978 году. И все-таки есть что-то знаменательное в том, что именно фильм «Слишком красива для тебя» был осыпан премиями.

Зритель, не знакомый со своеобразной творческой манерой французского режиссера, безусловно, отдаст должное легкости, изящности, остроумию, пряному, но в рамках приличия юмору, оценит интеллектуальную игру автора, «перетасовывающего» три карты в «любовном треугольнике», вывертывающего банальные ситуации наизнанку. И вместе с тем интонация ленты спокойно-лирична, элегически-академична. А присуждение такого количества призов одной картине покажется приметой официального причисления Бертрана Блие к «сонму классиков», превращения бунтаря и ниспровергателя буржуазных нравов в творца, укрощенного системой и вписавшегося в столь ему ненавистное «общество потребления».

Как ни странно, «премиальный прием», устроенный фильму «Слишком красива для тебя», был если не спровоцирован, то все равно подразумевался в замысле режиссера, который отнюдь не изменил себе, своей искренней страсти к разрушению основ сытого и лицемерного буржуазного существования, а всего лишь поменял регистр, перешел в другую тональность. Ернический, эпатажный, скандальный стиль его прежних фарсов, «Comedie du merde» (что приблизительно можно перевести как «комедия о том, что вся жизнь — дерьмо, ни к черту не годится»), странное сочетание раблезианского юмора и злой вольтеровской сатиры, особенно явно воплотившихся в шедевре «Вальсирующие» (1973), принесшем Бертрану Блие славу, в последний раз вызвали шоковый эффект благодаря ленте «Вечерний туалет», показанной на Каннском кинофестивале 1986 года. Изрядно смутив души ханжей и столкнувшись с гневом блюстителей закона, режиссер замолчал на целых три года, хотя прежде за тринадцать лет снял восемь фильмов. К скандалам ему было не привыкать — в каждой из картин непременно содержалось нечто, раздражающее обывателя, но тем не менее притягивающее, влекущее, как тайный порок, гнездящийся внутри самого истового защитника нравственности и добродетелей. Причина «творческого простоя» заключалась в другом.

Ведь по сути Бертран Блие лентой «Вечерний туалет» замкнул цикл, начатый фильмом «Вальсирующие». В американском прокате «Вечерний туалет» имел название «Menage». Впрочем, любой картине этого режиссера можно было бы дать подобный заголовок. Его вариации на тему «menage a trois», с постоянной сменой взаимоотношений в «любовном треугольнике» героев, проигрывались с блеском и изобретательностью, а прежде всего с сарказмом по поводу «мужского начала», образа «самца», потерявших былое величие и низвергнутых с пьедестала в обществе, в котором все сильнее начинает доминировать «женское начало», что является признаком деградации и краха.

Двое мелких мошенников-авантюристов, современных Кандидов, тщетно искали свою идеальную Кунигунду, весело проводя время с самыми разными женщинами: от юных и хорошеньких до немолодых и непривлекательных, но даже вдвоем не могли удовлетворить случайную попутчицу, сбежавшую с ними от своего собственника-буржуа («Вальсирующие»). В картине «Приготовьте платочки» двое друзей (тот же актерский дуэт Ж. Депардье — П. Деваэр), влюбленных в одну женщину, терпят неожиданное поражение от... подростка, сумевшего покорить ее сердце. В фильме «Наша история» удачливый бизнесмен превращается в «мужчину-тряпку» после того, как безнадежно, до слез и унижения, влюбляется в проститутку, которая не желает с ним спать и «хранит верность» своему сутенеру, зато супруги добропорядочных французов по их просьбе с готовностью и даже в спешке ложатся в постель, чтобы хоть как-то утешить бедного героя (оскорбительность вызова еще и в том, что на эту роль приглашен «супермен — любимец публики» А. Делон). Мир — как бордель, в котором существует поголовный промискуитет, если не физический, то нравственный.

В ленте «Вечерний туалет» Блие вроде бы возвращается к сюжетной конструкции «Вальсирующих», сводя вместе двух мужчин и одну женщину, которые уже по-крупному «экспроприируют» буржуа и аристократов (если бы к этому моменту не покончил с собой П. Деваэр, наверняка режиссер вновь бы соединил трио Ж. Депардье — П. Деваэр— Миу-Миу). Но его нынешний герой с «суперменским» именем Боб одержим уже иной страстью и ищет, подобно знакомому богачу, владельцу роскошного особняка и ценителю искусства, «неортодоксальных» наслаждений, «отбивая» нескладного, непутевого мужа у простенькой француженки. А в финале все трое оказываются проститутками, вышедшими на общую панель, и они воспитывают вместе неизвестно от кого зачатого ребенка, если он, конечно, существует на самом деле, а не является лишь плодом их воображения, предметом обсуждения за чашечкой кофе в бистро.

По мысли режиссера, общество окончательно демускулинизировалось, стало похоже не просто на женщину, а на заурядную шлюху, низкопробную стерву, так сказать, в квадрате — бывшего мужчину с макияжем на лице и в женском одеянии. Дальше уже некуда! «Вальсирующие женщины» (таков более точный перевод названия фильма «Вальсирующие») перестали волновать посетителей танцевального зала. Уже ту картину Бертрана Блие, гротесково перекликающуюся с другой этапной лентой эпохи «после революции» — «Последнее танго в Париже» Б. Бертолуччи,— можно было бы назвать «Последний вальс во Франции». А фильму «Вечерний туалет», в одной из ключевых сцен которого герой, танцующий со своим новым возлюбленным, одетым в женский вечерний туалет, все-таки бросает его ради другого — эффектного рокера, вполне сгодился бы заголовок «Прощай, самец», как у М. Феррери, или «Последний мужчина».

Кстати, по идее самодискредитации «мужского начала» творчество Блие действительно сопоставимо с деятельностью певца «большой жратвы», итальянца Марко Феррери. Но утонченность, удивительная деликатность при обращении к самым двусмысленным ситуациям, «скромное обаяние» пороков современной буржуазии в трактовке французского режиссера — все это напоминает изысканные притчи Луиса Бунюэля, похожие на мины замедленного действия. За внешним блеском и пышностью ритуалов благовоспитанного общества, стыдливо утоляющего все свои естественные надобности — от еды до секса, все равно угадывается уничижительная ирония автора, обладающая разрушительной силой воздействия.

«Слишком красива для тебя» — типично бунюэлевское название для ленты, в которой Бертран Блие впервые дает возможность своему герою по имени Бернар (в пятый раз в главной роли — Жерар Депардье, своего рода «альтер эго» режиссера) для счастливой, беззаботной, обеспеченной, ничем не омраченной жизни с настоящей «идеальной женщиной»— с очень красивой женой Флоранс (не случайно приглашена актриса Кароль Буке, прославившаяся в фильме «Этот смутный объект желания» Л. Бунюэля, снимавшаяся у Б. Блие в картине «Холодная закуска» в роли хладнокровной красавицы— воздаятельницы мести, носительницы роковой судьбы для героя). У преуспевающего дельца Бернара есть действительно все: хорошая работа, фешенебельный дом, прекрасная любящая жена, прелестные дети. Но он неожиданно влюбляется в невзрачную немолодую секретаршу. Причем это — не пошлая интрижка, как в поднадоевшем сюжете о мужчине, изменяющем жене с хорошенькой девушкой из своей конторы.

В фильме все поставлено с ног на голову. Рассказывая нетрадиционную, невероятную, просто фантастическую историю об искреннем, платоническом чувстве, сразившем наповал толстокожего и равнодушного ко всему на свете буржуа, режиссер плетет прихотливую вязь, перемешивая прошлое, настоящее и будущее, выдуманное и реальное, творит комический эффект из сопоставления реплик, взглядов, душевных порывов, а главное — из столкновения изображения и музыки. Музыка Франца Шуберта звучит почти на всем протяжении картины, превращаясь для героя чуть ли не в подлинного соперника, провоцирующего ход непредсказуемых событий. В финале запутавшийся в своих чувствах Бернар посылает этого Шуберта ко всем чертям, примирившись с красивой, но холодной, лишенной неясного томления и истинного смысла жизнью.

Ирония Бертрана Блие, вроде бы видоизменившего в очередной раз лишь конструкцию «любовного треугольника» (вместо двух мужчин — две женщины, причем желание вызывает менее привлекательная, не стоящая внимания, но скрывающая некую тайну, почти как по Пастернаку: «и прелести твоей секрет разгадке жизни равносилен»), кажется, отныне поверившего, что «будущее — это женщина» (если воспользоваться названием одной из поздних лент М. Феррери), в первую очередь направлена в адрес столь «обожаемого» им «общества потребления», которое достигло всего и больше ни о чем не мечтает. Режиссер щедро воспроизводит обряды обедов, торжественные церемонии, которые устраивает для себя «скромно обаятельная буржуазия», одержимая каким-то «смутным объектом желания». О традициях Луиса Бунюэля вспоминается во время просмотра не раз — и в похвальном смысле, поскольку Бертран Блие является достойным духовным и кинематографическим наследником великого маэстро сюрреализма, «ангела-истребителя» эпохи нового «золотого века», тщеславно объявленного нуворишами XX века. В аристократической, ритуализированной игре «сильных мира сего» в полнокровную жизнь недостает именно чувств, эмоций, страсти, самой жизни, чем как раз полна музыка Шуберта — такая непонятная и раздражающая смиренный «покой» (название еще одного фильма Бертрана Блие) пресыщенных буржуа. Она слишком красива, прекрасна, как и любовь, внезапно свалившаяся на голову бедного Бернара.

Кстати, мотив «испытания любовью», анализ ситуации «француз на рандеву», наряду с темой двойничества, зеркальных отражений и преломлений личности,— ключевые в творчестве Блие. Его «любовные треугольники» — на самом деле система зеркал, скажем — трельяж, в котором дробится на составные части единая человеческая сущность. Проблема двойника и «двойной жизни» впервые была заявлена в абсурдной, «черной комедии» «Холодная закуска», где герой был охвачен страхом перед совершением немотивированных убийств, в том числе своей жены и похожих на нее женщин, пока не пал от рук прекрасной незнакомки. В фильме «Наша история», в котором был развит принцип двойственного, вероятностного течения событий, все, происшедшее с дельцом Робером Авраншем, можно трактовать как воображаемый поиск им «своей истории», своей идеальной женщины. Парадокс заключается в том, что любая «моя история» оказывается «нашей» — не сюжетом жизни двух людей, а предметом соглядатайства. Жене же герой склонен предпочесть ее двойников, например, в образе недоступной для него шлюхи.

В ленте «Слишком красива для тебя» гипотетичность действия, мотив «лабиринта жизни», где блуждает Бернар, желая отыскать хоть что-то «свое», личное, личностное, доведены до логического конца, представлены в форме призрачной феерии о никчемной жизни. Любопытно, что выдуманная, во многом пригрезившаяся герою история любви с заурядной секретаршей выглядит жизненнее, достовернее, правдивее, чем сказочная, ирреальная, фантомная семейная жизнь с красивой женой, чем иллюзорная, выплывшая из небытия сцена пышной, но приглушенной по краскам свадьбы в среде «избранных». Бернар взирает на этот банкет не как участник, а как посторонний человек, для него все это — «их история», «их нравы». Мир внешней красоты и достатка, процветания (у жены Бернара — «говорящее имя» Флоранс) безжизнен, пуст, проникнут тленом, словно роскошный фамильный склеп. Но герой остается чуждым, инородным телом и в сфере возвышенных чувств, прекрасных грез наяву, где место людям с «простой душой», «нежной кожей», сердцем, открытым для музыки и любви.

Для Бернара и его окружения слишком красива сама жизнь, невыносимо скучная и безрадостная там, где царит культ потребления, прагматичного отношения ко всем материальным и духовным ценностям, но недоступная и необъяснимая за пределами своеобразного «царства мертвых». Они хватаются за живое, словно вампиры, стремятся любыми способами продлить угасающую, ускользающую жизнь — но уже нельзя переступить невидимый порог, некую грань, отделяющую два мира друг от друга (вспомним фильм «Ангел-истребитель» Л. Бунюэля). Вот и герой Бертрана Блие с яростью отказывается от своего последнего шанса, богохульствует по поводу Шуберта и всей этой любовной дребедени, мешающей ему жить. На самом деле, Бернару больше подходит спокойное, мертвенное существование со своей «femme fatale» — «роковой красавицей», которую, как и в картине «Холодная закуска» (здесь вновь в паре Ж. Депардье и К. Буке), можно воспринимать в качестве вестницы смерти или словно самую Смерть.

Буржуазия любит красивое увядание, роскошный уход в мир иной, величественное прощание на смертном одре. Блие своей лентой «Слишком красива для тебя» предоставляет такую возможность, смыкаясь с художественными поисками других трубадуров, «ангелов смерти», возвещающих о пиршестве накануне Апокалипсиса (помимо Л. Бунюэля и М. Феррери можно упомянуть англичанина П. Гринуэя). «Бал-маскарад», устроенный Бертраном Блие на обломках «французской империи» (закат современных цивилизаций, ориентировавшихся на ложные ценности,— ныне популярная тема, наиболее ярко воплощенная в фильмах «Закат американской империи» канадца Д. Аркана и «Секс, ложь и видео» американца С. Содерберга), не мог быть не вознагражден по заслугам, как и работы вышеназванных режиссеров. Но по всей видимости, Блие воздали не только за картину «Слишком красива для тебя», а с опозданием — за все его язвительное, антибуржуазное «art du merde».