Питера Уэйра можно считать автором чуть ли не самой грандиозной мистификации в истории кинематографа, на фоне которой резонанс, вызванный итальянцем Руджеро Деодато («Ад каннибалов» /1980/), не говоря уже о дебютантах из США Дэниэле Майрике и Эдуардо Санчесе с их «Ведьмой из Блэр: курсовой с того света» /1999/, покажется неудачной и не слишком убедительной шуткой. Причём режиссёру, равно как и писательнице Джоан Линдсэй¹, даже не потребовалось никого убеждать в том, что экранные события действительно имели место в последний год уходящего XIX века. Зритель оказывается загипнотизирован ёмким и сухим, точно выдержка из полицейского отчёта, сообщением во вступительных титрах, ни секунду не сомневаясь, что видит аутентичную реконструкцию инцидента, так и оставшегося загадкой для сотрудников правоохранительных органов и окрестных жителей. Такое невозможно сочинить!

Между прочим, не послужил ли роман «Пикник у Висячей скалы» /1967/ косвенным источником вдохновения для наших соотечественников Аркадия и Бориса Стругацких, описавших в «Пикнике на обочине» /1972/ (дело не только в сходстве названий!) феномен Зоны², происхождение и назначение которой остаются пугающе непонятными и для ведущих учёных человечества? Однако замысел Уэйра и Линдсэй, пожалуй, тоньше: они тщательно избегают озвучивания любой научно-фантастической гипотезы – с логическим ударением на прилагательном «фантастической», поскольку как раз наука имеет в фильме принципиальное значение. Мисс МакКро рассказывает воспитанницам, что с геологической точки зрения Висячая скала совсем молода, поскольку образовалась лишь около миллиона лет назад, не обратив внимания на то, что одна из девушек делает – то ли всерьёз, то ли в шутку – странный вывод: «Миллион лет! Она ждала именно нас». Да и непосредственно перед исчезновением опытная учительница, отличающаяся редкостной дисциплинированностью и мужским складом ума, вдохновенно, словно поэтический сборник, читает учебник по геометрии. Она же чуть ранее не придаёт должного значения, списав на магнетизм, и остановке нескольких карманных часов ровно в двенадцать пополудни…

Казалось бы, лучше и не передать мысль, если воспользоваться саркастическими словами Владимира Высоцкого, «о бессилии науки перед тайною Бермуд». Вот только авторы не ограничиваются признанием наивности людского интеллекта претендовать на исчерпывающе точные, экспериментально подтверждаемые знания во всех областях – нет, в любой области, выходящей за рамки искусственного, втиснутого в жёсткие рамки социального мирка, моделью которого (во всяком случае для рафинированной викторианской эпохи) воспринимается колледж Эпплйард. На поверку не поддаётся контролю даже собственная душа (психика), не позволяющая Эдит и даже чудом найденной Ирме вспомнить о случившемся на скале, а усилия полиции, сознательно или непреднамеренно придерживающейся в расследовании спасительного принципа «бритвы Оккама»³, приносят куда меньше плодов, чем прозрение молодого аристократа, прислушавшегося к тревожным снам…

Любопытно (и знаменательно!), что тридцатиоднолетний Питер Уэйр осуществил постановку «Пикника у Висячей скалы» в перерыве между «Машинами, которые сожрали Париж» /1974/, где с «чёрным юмором» поведал о конце света в отдельно взятом населённом пункте, и сумрачной «Последней волной» /1977/, предрёкшей наступление Апокалипсиса. В данном контексте происшествие в окрестностях Маунт-Маседон, приключившееся в канун последнего для утончённого и бурного столетия Дня святого Валентина, столь почитаемого юными ученицами, тем более обретает характер зашифрованного послания – предостережения о грядущих катаклизмах разной природы. Но в самый ответственный момент кинематографист осторожно уходит от тёмной стороны действительности, обрывая рассказ не развязкой, которая бы заставила вздрогнуть и Альфреда Хичкока, а воистину прекрасными мгновениями. Да и любовно воспроизведённая, утончённая, чарующая атмосфера пикника с божественными созданиями в белоснежных одеяниях потребовалась ему не для усиления контраста. «Что видим мы, что видят в нас – есть только сон. Сон внутри другого сна», – открывающее повествование размышление Миранды⁴, сущего ангела Боттичелли во плоти, даёт ключ не к пониманию последующих событий, но к возможности их прочувствовать, постичь на глубинном интуитивном уровне, невыразимом словами. Наивно рассчитывать на постижение разумом неохватного Мира – им можно только восхищаться, поражаясь мудрости и величию Творца.

Фильм, конечно, не пользовался таким же громким международным успехом, как «Безумный Макс» /1979/, со «звездой» которого Питер Уэйр встретится позже, но замечательно прошёл в национальном кинопрокате, при бюджете в AUD440 тыс. принеся (по состоянию на 2004-й год) AUD5,134 млн. А главное, внёс неоценимую лепту в рост престижа феномена самобытной австралийской кинематографии.


__________
1 – Её одноимённое произведение адаптировал для экрана Клифф Грин, ранее работавший преимущественно на телевидении.
2 – Тем более что в интервью один из братьев называл местом действия повести «скорее всего, Канаду» или «какую-нибудь Австралию», «британскую в прошлом колонию» (см.: http://rusf.ru/abs/int0061.htm).
3 – Вспомним скептическое замечание инспектора, услышавшего от Эдит упоминание о красном облаке.
4 – Вольная цитата из стихотворения Эдгара Аллана По «Сон во сне».