|
| | |
всего сделано правок - 35, последняя: 2023.01.12
| | | Виридиана
Первый показ | | 1961.08.28 (Франция) |
Сборы в России | | $13,759 (зрителей: 2,327) |
Проголосовало | | 8 чел. | | |
|
|
Кроткая и набожная девушка по имени Виридиана (Сильвия Пиналь) должна вскоре принять сан монахини — но мать-настоятельница убеждает послушницу прежде навестить своего дядю, Дона Хайме (Фернандо Рей), всегда поддерживавшего её материально. Прибыв к нему, будущая невеста во Христе неприятно поражается истинным намерениям престарелого родственника, предлагающего племяннице руку и сердце. Ответив категорическим отказом, Виридиана оказывается невольной виновницей суицида дяди — однако неожиданно для самой себя получает в наследство его имение и земли, став хозяйкой состояния на паритетных началах с Хорхе (Франсиско Рабаль), незаконнорожденным сыном самоубийцы. Девушка решает отречься от будущего монахини и посвятить жизнь богоугодному делу, устроив приют для нищих и бездомных. | © Евгений Нефёдов, World Art |
© Евгений Нефёдов, 2010.07.15 | Авторская оценка: 10/10 |
Прожив долгие годы в Мексике, Луис Бунюэль, разумеется, не мог не воспользоваться заманчивым предложением осуществить постановку на Родине, особенно с учётом того, что франкистские цензоры одобрили – с несущественными изменениями – представленный сценарий. Однако, по иронии судьбы (и, разумеется, стараниями автора), они смогли увидеть готовый фильм уже после того, как «Виридиана», вызвав восторги у членов каннского жюри, получила «Золотую пальмовую ветвь»1. Придя в ужас и, заметим, заручившись официальной поддержкой Ватикана, объявившего Бунюэля своим главным врагом, чуть ли не Антихристом от кинематографа, блюстители идеологической нравственности подвергли картину жесточайшему запрету. Лишь в мае 1977-го, после смерти деспота и в свете постепенной либерализации общественной жизни, лента вышла в национальный кинопрокат – и её нерядовой зрительский успех2 как нельзя лучше свидетельствовал о непреходящей актуальности проблем, затронутых режиссёром. Ещё показательнее признание «Виридианы» лучшим испанским фильмом всех времён по результатам опроса местных профессионалов и киноведов, проведённого в 1996-м.
Таким образом, любой, кто надеется познать великую европейскую страну, просто не может пройти мимо этого уникального произведения, являющегося, по точному эпитету критика Карлоса Фуэнтеса, «синтезом самых ярких моментов испанской культуры: плутовской роман и Кеведо, Мурильо и Гойя, Перес Гальдос, Валье-Инклан, Сервантес». Но помимо эстетического совершенства, скрывающегося за внешней бесхитростностью, поражает (ретроспективно – ещё сильнее) и уникальная прозорливость Бунюэля. Он не просто осмыслил причины, пожалуй, беспримерной стабильности профашистского строя, успешно пережившего родственные диктатуры: изумителен Фернандо Рей в образе Дона Хайме, совершающего единственно верный поступок – уступающего дорогу молодым, приняв, наконец, всю полноту ответственности за персональные прегрешения, содеянные (и даже так и не содеянные) по объективным причинам или же в силу не одолённой слабости и доброты натуры. Не менее безошибочно очерчены границы, отведённые режиму самой Историей. Противоборство Виридианы и Хорхе обуславливается отнюдь не ненавистью последнего к «этой святоше», перемешанной с тайным желанием заполучить её. Мирное сосуществование, к которому наследники искренне (подчеркнём: искренне) стремятся, стараясь служить добру и справедливости в меру собственного понимания, оказывается утопичным, ибо не выдерживает поверки самой жизнью. Пока «монахиня в миру» читает на латыни молитвы вместе с подопечными, нанятые молодым владельцем люди (отличный монтажный приём!) трудятся в поте лица своего… Но, главное, смирение, сердечность, простодушие, «донкихотство» несостоявшейся послушницы оборачиваются наивностью и элементарным непониманием потенциальной жестокости и распущенности человеческого естества, показавшего себя во всей красе в сцене вакханалии, учинённой пригретыми калеками и бродягами, едва не завершившись поруганием чести девушки и убийством хозяев. Отчаянный приход Виридианы к Хорхе (как бы для игры в карты), без громкого пафоса, обстоятельно и по-деловому, проведя электричество в дом и засеяв годами простаивавшие пахоты, обустраивающего наследие так, чтобы перестать существовать, «как в средневековье», был неизбежен, тем более что именно он, по сути, выступил спасителем. Знаменательно, что роль своеобразного прообраза тех молодых технократов, что придут к управлению страной в 1960-е, исполнил именно Франсиско Рабаль, чей Назарин накануне проделал схожий тернистый путь от служения Богу к служению людям, но с благословения Бога. На авторскую мысль отменно работает, обогащая смысл новыми оттенками, и система «ложных символов»: беспомощно барахтающаяся в воде пчела, которую спасает Дон Хайме; корова, к чьему вымени смущённая Виридиана не решается прикоснуться; охотничий пёс, выкупленный Хорхе у хозяина и тем самым – спасённый, хотя подобное обращение с собаками, как сразу становится понятно, практикуется повсеместно; наконец, голубка… Той же задаче подчинена драматургия введения музыки, то служащей предостережением3, то используемой по эйзенштейновскому контрапунктному принципу (в угаре оргии бездомные ставят пластинку с арией «Аллилуйя!» из «Мессии» Генделя), а то и знаменующей собой смену вех – вспомним зажигательные ритмы рок-н-ролла под занавес!
И всё-таки «Виридиана» не случайно получила международное признание, чего бы, разумеется, не произошло, если б внутренние проблемы, волновавшие испанца, не соответствовали его исканиям как подлинного, даже если невольного, гражданина мира. Это во многом объясняет парадокс, сформулированный самим автором: «Религиозное воспитание и сюрреализм оставили во мне след на всю жизнь». Луис Бунюэль оказался в данном отношении куда смелее и проницательнее Сальвадора Дали, в серии работ 1950-х4, помнится, постаравшегося осмыслить христианское наследие новыми средствами. В сравнении с хулиганской бунюэлевской пародией на немеркнущий шедевр Леонардо Да Винчи, когда место Иисуса занимает жестокий и циничный Слепой, а его апостолов – беснующиеся христарадники, и получившуюся картинку «фотографирует», задрав подол, распутная Энедина, «Тайная вечеря» /1955/ единомышленника-живописца видится, безусловно, компромиссной. Вложив в руки Хорхе складной нож в форме распятья, которым тот, усмехаясь подобному сочетанию, развинчивает часы («чинит время»?), режиссёр намекает, что даже полезные свойства этого, по Марксу, «опиума для народа», веками служившего не только дурманом, но и столь необходимым болеутоляющим, исчерпаны. Однако подобная постановка вопроса вовсе не исключает потребности человечества в таких незаурядных личностях, как Симеон-пустынник, Назарин и Виридиана.
__________ 1 – Правда, наряду с картиной «Столь долгое отсутствие» француза Анри Кольпи, зато специальным призом тогда же был отмечен ещё один подлинный шедевр, говорящий об истинной и мнимой Вере, – «Мать Иоанна от ангелов» поляка Ежи Кавалеровича. 2 – Сеансы посетило 1,036 миллионов человек, обеспечивших кассовые сборы в размере ESP 112 млн. 3 – Тревожная мелодия моцартовского «Реквиема» словно подтверждает верность толкования Доном Хайме поступка племянницы, посыпавшей в сомнамбулическом состоянии его постель пеплом, символом покаяния и смерти: «Значит, покаяние тебе, поскольку ты скоро пострижёшься в монахини, а смерть – мне, так как я много старше тебя». 4 – «Мадонна Порт-Лонгат» /1950/, «Христос Сан-Хуан де ла Крос» /1951/, «Распятие» /1954/.
1. Старайтесь писать развёрнутые отзывы.
2. Отзыв не может быть ответом другому пользователю или обсуждением другого отзыва.
3. Чтобы общаться между собой, используйте ссылку «ответить».
|
| | |