Это уже очевидно: обращаясь к социальным болезням и бедам, к тревожным проблемам состояния общества, нынешний кинематограф, как правило, избирает средством контакта с аудиторией «прямую речь», предпочитает наглядность факта, приближающий — как в бинокле — взгляд. Своего рода репортаж с места события, хроника происшествия, публицистический монолог — в эти формы чаще всего выливается материал, взыскующий о неотложном внимании и нравственной оценке. Новейший пример тому — фильм «Караул» Александра Рогожкина, где метод документального свидетельства, прием «наглядной агитации» дают чрезвычайно сильный, едва ли не шоковый эффект.

Я веду речь о кино отечественном. Но вот и в чехословацком кинематографе обнаруживаешь сходную тенденцию. Вспомним игровой фильм Карела Смычека «Почему?», снимавшийся параллельно с документальной картиной Юриса Подниекса «Легко ли быть молодым?» и удивительно совпавший с ней конкретными реалиями, сюжетным ходом, тревожно-требовательным авторским обращением к зрителю. Не подспудно — открыто, откровенно было заявлено стремление завязать с ним диалог. Более привычный для нас вопрос «кто виноват?» уже в самом названии картины, а затем и в ее содержании сменялся другим — «почему?». Почему такие уродливые формы фанатичного разгула и дикого варварства принимает понятное чувство сопротивления, протеста молодежи? Почему возникают, организуются эти команды, кланы, соперничающие в жестокости и цинизме? Почему, наконец, не удается преодолеть этот возникший барьер отчужденности, внешней и внутренней изоляции, за которым не просто вызов — реальная угроза будущему?В настойчивых поисках ответов виделось серьезное понимание всей глубины скрытых в сюжетной истории проблем — социальных, политических, если хотите, философских.Фильм Вита Ольмера «Боны и покой» в своих притязаниях более локален. Он не претендует на то, чтобы проследить некие исторические связи и закономерности. Но за конкретной житейской ситуацией также угадывает явление, таящее немалую опасность для судеб молодых.

В то время как мы заговорили об «интердевочках», чехословацкий экран решил показать своих, так сказать, «интермальчиков» — некое новое социальное образование, что произросло на почве определенных противоречий развития общественных и экономических отношений в стране. Тех самых держателей валютных акций, которые работают и по мелочи, и по-крупному, для которых один свет в окошке — хрустящие иностранные банкноты. Вот она, оживленная тусовка возле столичного «Тузекса» (тамошней «Березки»), где процветает купля-продажа заветных бон (чеков), а то и долларов, и западных марок. Топчутся на месте ноги в импортных кроссовках, одна джинсовая куртка сменяет другую... Не лица — «фирму» запечатлевает камера, и эти кадры в сопровождении своего музыкального мотива становятся смысловым рефреном фильма, его кодовым знаком. Сами условия игры — пекуляция, нажива — исключают нормальные человеческие связи, атрофируют человеческие чувства.

История провинциального паренька Мартина проявляет это вполне убедительно. И хотя в сюжетной схеме есть известная толика банальности (обманутый сам становится обманщиком), последовательное наращивание материала, принцип его подачи позволяет выйти не к выводам-прописям —беспокойным раздумьям, связанным с судьбой не только данного героя. Казалось бы, чужеродный этой среде, этим нравам, Мартин, еще вчера пытавшийся вывести мошенников на чистую воду, сегодня, чтобы вернуть потерянные деньги, вступает в их компанию, включается в «дело». Денежная потеря возмещается с лихвой, но происходит куда более тяжелая утрата, которой герой вроде бы не замечает. Легкий и немалый заработок переворачивает ориентиры, «сладкая жизнь» кружит голову, затягивает все больше и больше, и ни на миг не возникает потребности произвести самооценку, подумать — а что дальше?

Вот на этом делает акцент Вит Ольмер, для которого проблема нравственного сознания, душевного состава молодых, может быть, одна из самых больных. Поэтому, хотя фильм широко использует возможности прямого репортажа, он не воспринимается как очередное свидетельство из так называемой «черной серии». Пусть камера снимает короткими перебросками, «прыгает» в резких перебежках, фиксируя непосредственное действие, за ее репортажностью улавливаешь прежде всего пристрастный взгляд режиссера, озабоченного не столько созданием колоритных зарисовок «из жизни валютчиков», сколько развенчанием мифа о ее привлекательных сторонах и романтических тайнах. В этом я вижу заслугу постановщика. Ведь, скажем честно, наша «Интердевочка» невольно подталкивала многих зрителей на путь если не завистливого восхищения героиней и ее загранблагами, то уж во всяком случае весьма сочувственного отношения к ней. Ольмер взыскательнее к своему Мартину.

В процессе деформации героя перевешивают не обстоятельства, не воздействие среды и не генетические корни «неблагополучной семьи» берут верх — отец Мартина, честный, порядочный человек как раз активно пытается вмешаться в его судьбу. Решающий фактор здесь — нравственная аморфность, душевная инфантильность, незрелое мышление героя. Мартин, быть может, не менее виновен, чем те, кто втянул его в грязные махинации. Фильм не делает из него бедную жертву, хотя изначально он в какой-то мере пострадавшая сторона. Напротив, по мере развития событий герой все больше сливается с участниками преступной группы. В один прекрасный момент все они — в буквальном и фигуральном смысле — оказываются в фильме раздетыми, голыми — так мстит другой клан. Голый человек на голой земле — пусть иронична эта кинометафора, но сколь серьезное содержание вкладывает в нее фильм, с тревогой всматриваясь в молодое поколение...

«Боны и покой» — не очень броское и не очень внятное для советского зрителя название. Но слово «покой» для авторов, как мне кажется, принципиально. Под ним создатели фильма, думаю, подразумевали способность сохранить честь, внутренний лад, если хотите, нравственную цельность. То, что становится едва ли не самым печальным дефицитом на исходе двадцатого века.

В начале 80-х чехословацкий кинематограф возвестил с радостью и надеждой: «Сегодня пришел новый парень». Так назывался фильм Владимира Дрги, заявивший о появлении нового героя. Молодого человека с твердыми жизненными принципами, ясными намерениями, бескомпромиссным характером.

В конце 80-х чехословацкое кино бьет тревогу о бездуховности молодых, о той разрушительной волне, что деформирует юные души.Таковы парадоксы времени.