Среди фильмов последних лет трудно назвать картину, более увенчанную наградами, чем «Пелле-завоеватель». Назовем лишь главные: «Золотая пальмовая ветвь» Международного кинофестиваля в Канне, «Оскар» за лучшую зарубежную ленту 1988 года, «Феликс» (европейский «Оскар») актеру Максу фон Сюдову за лучшее исполнение мужской роли, «Феликс» молодому Пелле Хвенегорду как лучшему актеру-дебютанту... Удивимся и остановимся.

Может быть, речь идет о шедевре? Шедевре ума или шедевре стиля. О картине, которой заждалось мировое кино, погрязшее в рутине и общих местах. О ленте, которая обновляет язык искусства и триумфально предсказывает новые горизонты. И кто бы мог подумать, что в провинциальной Дании... А почему, собственно, нельзя подумать? Дания уже дала культуре гениального режиссера Карла Теодора Дрейера. Так почему же невозможно появление нового большого художника, тем более что... Еще раз остановимся.

А вдруг на международные жюри, на экспертов, на критиков, наконец, нашло какое-то коллективное затмение? Вот дали в Канне Гран-при — и пошло-поехало, скорее по инерции, чем по справедливости. Надо бы остановиться — да неудобно. Это уж через пару лет оглянутся назад светлые умы, почешут в затылках и скажут себе и окружающим: «Кажется, братцы, мы перестарались». И все дружно подтвердят: «Перестарались и виновны в этом...» Вновь остановимся.

И посмотрим фильм.Датское кино долго примеривалось к «Пелле-завоевателю», национальной литературной классике, роману-эпопее Мартина Андерсена-Нексе. Есть свидетельство, что сам Дрейер подумывал об экранизации, и швед Бу Видерберг, тоже мастер не из последних, был не прочь ее осуществить, и другие режиссеры строили планы, но то денег не хватало, то другие замыслы увлекали, то обнаруживались, казалось, непреодолимые сложности с авторскими правами. Так или иначе, дело затягивалось. И лишь когда стало совсем уж неудобно перед многостраничной святыней, ее наконец-то перенесли на экран, правда, лишь первую часть. На большее Дания, даже предельно напрягшись, даже с привлечением значительного иностранного капитала, не потянула.

Сорокалетний режиссер Билле Аугуст, удостоенный великой чести, никогда прежде не сталкивался с подобным проектом. Ему, специализировавшемуся на детских картинах и лентах о детях для взрослых, было крайне сложно войти в тяжелый мир литературы начала нашего века, в бытовую доскональность, натуралистические подробности, громоздкие сконструированные символы. Но путь, избранный им, оказался правильным:он экранизировал не критический анализ, не умозрительную концепцию, не современный взгляд, не личное восприятие, а сам роман Андерсена-Нексе — страницу за страницей, главу за главой, иногда даже слово за словом, разумеется, с пропусками, уплотнением времени, определенном слиянием сюжетных мотивов.

В результате картина подходит для каждого: для хорошо знающего роман — он будет заниматься сравнением с текстом, радоваться совпадениям и отмечать неточности; для того, кто листал книгу в далеком детстве или изучал в школе,— он с удовольствием наложит на ленту свои воспоминания; для вообще не читавшего «Пелле-завоевателя» (таких за пределами Скандинавии абсолютное большинство) — он познает мало знакомый ему быт и приобщится к культурным ценностям. Вообще просветительское начало, заложенное в замысле экранизации, заслуживает всяческого уважения.

Дотошно следуя роману, фильм повествует прежде всего о познании мира, становлении души человеческой. Восьмилетний Пелле, сын пожилого батрака Ляссе Карлсона, перебравшегося в 1877 году из Швеции в Данию, живя на крестьянской ферме, приобщается к сложностям окружающего мира — к светлому и мерзкому, доброму и ужасному, трогательному и ничтожному. Он проходит через привязанность и боль, разочарование и любовь, получает знания на школьных уроках и первые уроки социальной борьбы. Его постоянно унижают, но и он в какой-то момент способен унизить другого. В финале Пелле уходит из дома, и это уже не тот человек, каким он был раньше.

Билле Аугуст — режиссер подробностей. Его очень длинную ленту (она идет свыше двух с половиной часов) поначалу хочется сократить, оставив лишь главное и пожертвовав второстепенным. Но постепенно в нее втягиваешься и понимаешь, что в этой затя-нутости, медлительности, скрупулезности, порой выматывающей доскональности есть свой художественный смысл. Параллельно социально-психологическому сюжету романа в фильме идет дополнительный сюжет, романтически приподнятый над мерзостями быта, сюжет природы, сюжет круговорота жизни — со сменой времен года, неизменным циклом крестьянской работы, праздниками, всем тем, что на протяжении веков сопровождает развитие рода человеческого и что маленький Пелле, готовый к завоеванию мира, должен познать наряду с законами классового противостояния, чтобы крепко двумя ногами стоять на этой земле.

Несомненныедостоинствакартины, а к ним еще следует добавить действительно первоклассную игру шведа Макса фон Сюдова в роли Ляссе Карлсона, заставляют говорить о «Пелле-завоевателе» как о ленте честной, добротной, трогательной. Если же что ее и портит, то, вероятно, в первую очередь, запрограммированная старомодность. Не традиционность, а именно старомодность, изначальное нежелание использовать современные приемы кинематографического повествования и стремление обрести опору в издавна известных способах мизансценирования, компоновки кадра, монтажа, создания атмосферы напряженности или покоя. Впрочем, это грех невеликий, а в конкретной ситуации работы над романом Андерсена-Нексе даже простительный.

Но тут-то и возникает вопрос. Если чурающуюся новшеств ленту при всем желании нельзя отнести к шедеврам, тогда почему же явно не по чину на нее свалился ворох самых престижных наград?

В ситуации тотального кризиса мирового кинематографа, который рушится по всем направлениям — от традиции до авангарда, который с удивительным техническим совершенством воспроизводит на экране абсолютную ерунду, который вновь и вновь пережевывает отработанные сюжетные схемы, который пытается грубостью заменить ушедшее остроумие, который настойчиво эстетизирует банальщину и пустяки, который, как корабль ракушками, обрастает мелочами и, барахтаясь в них, с трудом удерживается на поверхности,— в такой ситуации неминуемо возникает плач по ушедшему, мечта о прошлом.

Старомодный «Пелле-завоеватель» вбирает в себя энергию этой мечты. Мечты по развернутому кинороману, по подробно мотивированному действию, по абсолютной доступности киноязыка, по старательно выписанным диалогам, наконец по нормальности, по всему тому, что когда-то было, когда-то радовало, когда-то восхищало и вдруг исчезло, растворилось и осталось лишь в воспоминаниях.

А если воспоминания возвращаются, разве не хочется им аплодировать? Разве не хочется отдать им все призы? И кто рискнет осудить за это?