|
| | |
всего сделано правок - 20, последняя: 2023.01.13
| | | Долгая счастливая жизнь
Названия | | Dolgaya schastlivaya zhizn |
Первый показ | | 1967.07 (СССР) |
Средний балл | | нужно больше оценок |
Проголосовало | | 7 чел. | | |
|
Место в рейтинге | | фильм ещё не попал в рейтинг |
|
Геолог Виктор (Кирилл Лавров), следуя из очередной командировки в родной Куйбышев, просит подвезти его до ближайшего райцентра, где, на плавбазе «Отдых», временно остановился. В автобусе путешественник заводит разговор с молодой, красивой и очень доброй Леной (Инна Гулая), приглашающей нового знакомого на спектакль — знаменитую постановку «Трёх сестёр» Антона Павловича Чехова приехавшего на гастроли столичного МХАТа. У мужчины и женщины, ещё вчера не ведавших о существовании друг друга, возникает сильное взаимное чувство. Поддавшись душевному порыву, Виктор объясняется Лене в любви и предлагает уехать, создать семью, жить вместе долгой счастливой жизнью, и она действительно приходит на следующее утро, готовая к переменам. Но… | © Евгений Нефёдов, World Art |
© Евгений Нефёдов, 2012.05.11 | Авторская оценка: 9/10 |
Личность Геннадия Шпаликова не случайно привлекает к себе повышенное внимание, наводя на грустную мысль о том, что в судьбе конкретного человека отразились важные общественные тенденции, те самые чеховские «подводные течения», о которых говорил Константин Станиславский. Причина не только в печальной преемственности, ёмко подмеченной Владимиром Высоцким, провёдшим исторические параллели, заметив: «Кто кончил жизнь трагически – тот истинный поэт, // А если в точный срок – так в полной мере». Всё-таки самоубийства являлись исключительными случаями даже среди тех кинематографистов, кто, заявив о себе вскоре после войны1, преждевременно покинул наш бренный мир. «Типичность» пройденного Геннадием Фёдоровичем пути заключается в другом – в странном на первый взгляд парадоксе, когда одарённый творец, работавший непрерывно, без простоев и кризисов, познавший любовь и семейное счастье, ценившийся многочисленными друзьями, заслужив репутацию души любой компании, честно и с болью констатировал в дневнике2: «Успел я мало. Думал иной раз хорошо, но думать – не исполнить. Я мог сделать больше, чем успел». Здесь нет позёрства, хотя, даже если оставить в стороне достижения в поэзии и прозе, восемь его реализованных (в том числе два – в мультипликации) сценариев и одна-единственная постановка внесли огромную лепту в развитие отечественного, да и мирового, «важнейшего из искусств». В самых пронзительных фрагментах произведений сына военного инженера, участвовавшего в грандиозном созидательном труде и не вернувшегося с фронта, прочитывается ответственность представителя поколения родившихся накануне и во время войны перед отцами, завещавшими (подобно погибшему младшему лейтенанту Журавлёву, говорящему в картине «Мне двадцать лет» /1964/ с выросшим отпрыском Сергеем) жить – Жить. Ответственность и неподдельное стремление оправдать надежды, но… Одно дело, когда к тому возникают объективные причины (так, травма колена, полученная младшим сержантом Шпаликовым, выпускником Киевского суворовского военного училища, не позволила продолжить службу в армии), и совсем другое – подспудная, неоформившаяся боязнь, в которой стыдно признаться и самому себе.
«Долгая счастливая жизнь» наряду с некоторыми иными шедеврами периода заката «оттепели» выразила внутреннюю драму «шестидесятников», так и не получившую разрешения, послужив объективным основанием (будем же искренними с собой хотя бы сейчас, постфактум!) для предательства «перестройки». Как и у Киры Муратовой, мастерски развившей тему, пригласив не кого иного, как Высоцкого на роль Максима, тоже геолога и также ограничивающегося «короткими встречами», акцентирование внимания на столь специфической профессии главного героя не случайно. Виктор рассказывает Лене о том, что видел, как люди живут в таких местах, где «вроде вообще жить невозможно» («…а ничего, живут люди: детей рожают, в гости ходят, газеты выписывают»), и делится впечатлениями от запомнившихся по экспедиции на Курильские острова воистину лунных пейзажей, и мы без труда понимаем, какая смесь романтики с тягой к научному познанию, ощущения причастности к крупному земному делу – с устремлённостью в только что открывшиеся просторы Космоса тогда служила идеалом. Да и она в ответ без затей вспоминает, как в пятнадцать лет без памяти влюбилась в соседа-пожарного, и зритель тут же, в кадрах ретроспекции, становится свидетелем его подвига, а потом и неудачной попытки девушки… утопиться в море от неразделённого чувства. От мимолётного разговора тянется невидимая ниточка к их последующему, по-житейски смелому решению – презреть существующие предрассудки и даже здравый смысл, от всей души поверив в силу внезапно вспыхнувшей любви. Всё это подводит к мысли о том, что время если не подвигов, требующих самопожертвования ради великих свершений, то хотя бы – Поступков с большой буквы, облагораживающих человеческую натуру и служащих залогом долгой счастливой жизни, в устремлённости к которой Лена признаётся пожилой маме, ещё не прошло.
Но тем более гнетущее впечатление производит новая, утренняя встреча. Что послужило причиной столь резкой перемены, что и жизнеутвреждающие лирические песни, звучащие в летнем кафе, обретают горький привкус, а бодрая зарядка обитателей плавбазы отдаёт пошлым балаганом? Не похоже, не верится, чтобы Виктор притворялся, соблазняя доверчивую Лену. Но ведь тогда остаётся моральная трусость… Конечно, сбежать от женщины (к сожалению, проникновенно и импрессионистски тонко сыгравшая Инна Гулая, супруга Геннадия, впоследствии очень редко появлялась на киноэкране), осознав по трезвому размышлению несхожесть характеров и взглядов, – не Бог весть какой проступок. Однако гениальность (не побоюсь громкого эпитета!) отсылки к чеховскому наследию3, и именно к «Вишнёвому саду», сцены из постановки которого зритель наблюдает вместе с посетителями провинциального театра, заключается в донесённой на уровне подтекста мысли: незаметные и как бы даже несущественные компромиссы с совестью неотвратимо отзываются на личной, а потом и на общественной жизни. Это, если угодно, закон Истории. «…И я-то – в память Вам – снял безумно длинный конец своей первой картины, – в память Вам, Виго, в память Вам, Виго, и еще раз в память Вам…», – напишет4 режиссёр. Вот только вместо шаланды под названием «Аталанта», всё-таки становящейся своеобразным раем в шалаше для мятущихся влюблённых, нестерпимо долго проплывают мимо (мимо!) не только баржа с девушкой, беззаботно играющей на гармошке, но и – чуть раньше – катер на воздушной подушке, бездушное чудо современной инженерной мысли. Проводить прямые параллели с Западом, конечно, некорректно, но исключительно высокая оценка ленты, данная Микеланджело Антониони, увидевшим картину на Международном кинофестивале авторских фильмов в Бергамо, где Геннадий Шпаликов получил Гран-при «Золотой щит», представляется закономерной.
__________ 1 – От соотечественников Владимира Скуйбина и Ларисы Шепитько (кстати, написавшей в соавторстве со Шпаликовым сценарий ленты «Ты и я» /1971/) до, скажем, поляка Анджея Мунка, погибших в результате несчастных случаев. 2 – Цит. по сайту: http://www.shpalikov.ru/ 3 – Между прочим, следующим проектом мастера должна была стать экранизация «Скучной истории». 4 – Шпаликов Г., Избранное, М., 1979, стр. 258.
1. Старайтесь писать развёрнутые отзывы.
2. Отзыв не может быть ответом другому пользователю или обсуждением другого отзыва.
3. Чтобы общаться между собой, используйте ссылку «ответить».
|
| | |