Выбором места и составлением проекта Адмиралтейства занимался сам Петр, обладавший глубокими профессиональными знаниями в области кораблестроения и фортификации. План Адмиралтейства был решен в виде гигантской буквы «П», раскрытой к северу в сторону Невы. В середине южной линии корпусов намечалось возвести башню с главными воротами.
Появление летом 1705 года шведских отрядов на берегах Невы заставило превратить верфь во вторую надежную крепость молодого города. Ее обнесли земляными укреплениями с четырьмя бастионами и окружили рвом с водой. Большой прямоугольный внутренний двор занимали стапели, на которых спешно строили корабли балтийского флота. Хотя возведение адмиралтейских корпусов только разворачивалось, к осени 1705 года над воротами уже возвышалась деревянная башня, увенчанная шпилем.
Строительством крепости-верфи завершилось создание системы фортификационных сооружений на Неве. Теперь с востока вход в нее охранял Шлиссельбург. Путь с моря контролировал Кроншлот, а главный фарватер в дельте реки был под прикрытием артиллерии Санкт-Петербургской и адмиралтейской крепостей.
Естественно, что осуществить столь грандиозное для того времени строительство за два года можно было, только используя колоссальное количество рабочих рук. Начиная с 1704 года ежегодно на берега Невы со всех концов России сгоняли до сорока тысяч работных людей. Сюда же начали переселять мастеровых, ремесленников, купцов. По давно сложившейся традиции жили они слободами, которые создавались по сословному, производственному или национальному признаку. Так начала складываться городская застройка.
Интенсивные строительные работы велись на территории Адмиралтейства и в 20-х, 30-х годах XVIII века. В 1728 году эти работы возглавил Коробов, обучавшийся в Голландии и Бельгии. На его долю выпало возведение последних каменных Адмиралтейских «магазинов», законченных в 1732 году. Длинные корпуса Адмиралтейства, как и другие постройки города сугубо утилитарного назначения, были решены в простых формах. По проекту Коробова создавалась и новая башня, которая выделила главный вход верфи. Зодчий учел большое градостроительное значение этого сооружения, которым замыкались перспективы трех сходящихся к нему основных магистралей города. Использовав типичную для русского зодчества предшествующей поры ярусную композицию, он завершил ее шпилем с флюгером в виде золоченого кораблика. Каждый из трех ярусов был декорирован пилястрами, нижний — тосканского ордера, средний — ионического, верхний — коринфского. Стремительно взлетающая ввысь башня Адмиралтейства являлась одним из лучших украшений Петербурга XVIII столетия, а ее легкий золоченый шпиль стал символом города.
Необходимость реконструкции Адмиралтейства в первой трети XIX века определялось прежде всего возросшим градостроительным значением этого здания, расположенного в самом центре столицы по соседству с императорским дворцом. Задача перестройки верфи была поставлена перед Андреяном Дмитриевичем Захаровым, назначенным летом 1805 года на должность «Главных Адмиралтейств архитектора». Этот выбор не был случайным: в начале XIX века Захаров, который вместе с Воронихиным и Томоном возглавлял архитектурный класс Академии художеств, пользовался репутацией не только великолепного мастера композиции, но и замечательного градостроителя, тонко чувствующего «душу» города.
Первоначально предполагалось лишь изменить фасады Адмиралтейства, уже перестраивавшегося в 1730-х годах И. К. Коробовым. Однако Захаров, разрабатывая свой проект, наметил, по существу, полную реконструкцию всех адмиралтейских корпусов, предусмотрев их надстройку и перепланировку внутренних помещений. Общий П-образный план сооружения, отражающий его двойное назначение — как производственного и административного здания,— сохранен.
Мастерские, склады и другие помещения, связанные с производственным процессом, находились в корпусах, образующих внутренний периметр П-образной композиции. Внешние корпуса после перестройки предназначались для учреждений морского ведомства — Адмиралтейского департамента, библиотеки, музея. Своими новыми парадными фасадами эти корпуса обращались к городу. Обе группы адмиралтейских зданий разделялись каналом, выходившим к Неве через арки павильонов, построенных, согласно проекту Захарова, на набережной. Центральной частью всего сооружения оставалась надвратная башня, увенчанная шпилем.
В мае 1806 года проект Захарова был утвержден, и сразу же после этого началась перестройка восточного корпуса Адмиралтейства, ближайшего к Зимнему дворцу. Летом 1811 года отделка этой части здания была закончена. А всего лишь за три дня до завершения штукатурных работ Захарова не стало; зодчий так и не увидел свое произведение полностью осуществленным.
Реконструкция Адмиралтейства, приостановившаяся во время Отечественной войны, была продолжена помощниками Захарова — архитекторами А. Г. Бежановым, Д. М. Калашниковым и И. Г. Гомзиным. Основные работы закончились в 1819 году. Еще четыре года потребовалось на отделку корпусов. К этому времени были засыпаны каналы и снесены крепостные валы, в результате чего бывший Адмиралтейский луг слился с соседними площадями — Сенатской и Дворцовой — в единое огромное пространство.
Замысел Захарова, воплощенный с присущим ему размахом, вызвал искреннее восхищение современников. «Сие важное и полезное здание,— писал в 1825 году издатель „Отечественных записок" П. П. Свиньин, — принадлежит ныне к числу главных украшений столицы и весьма справедливо может быть названо исполинским свидетелем новейших успехов русского зодчества».
В архитектуре Адмиралтейства, занявшего центральное положение в системе приневских ансамблей, отразились все черты, характерные для русского классицизма эпохи расцвета: ясность, чистота формы и глубина идейно-художественного замысла.
Размеры Адмиралтейства велики: протяженность его главного фасада превосходит 400, а боковых — 170 метров. При таких размерах нелегко было избавиться от впечатления монотонности и однообразия архитектуры, которое производили длинные низкие корпуса Адмиралтейства до его перестройки. Но Захаров мастерски избежал этой опасности, проявив удивительную строгость в отборе композиционных средств. Проектируя фасады Адмиралтейства, зодчий использовал, по существу, лишь три «элементарные» формы. Это — прорезанный аркой кубический объем, колонный портик и стена с рядами окон. Комбинируя эти формы и внося в построение каждой из них те или иные нюансы, Захаров придал облику здания необходимое разнообразие, сохранив в то же время предельную четкость и целостность его пространственной структуры.
Ясно читается центр сооружения — башня со шпилем, которая стала самой характерной деталью Адмиралтейства еще с петровских времен. Захаров бережно отнесся к произведению своего предшественника: сохранив построенную Коробовым башню, он заключил ее в футляр новых стен, создав эффектную трехъярусную композицию. Первый ярус башни Адмиралтейства трактован как тяжелое и устойчивое основание, в массиве которого прорезана арка — центральный въезд на территорию верфи. Второй ярус кажется значительно более легким благодаря ионической колоннаде, несущей антаблемент со скульптурами. Над колоннадой возвышаются стены и купол третьего яруса, увенчанного 72-метровым золоченым шпилем с изображением парусного корабля на острие.
Башне подчинены симметричные крылья, каждое из которых подразделяется на несколько звеньев, связанных друг с другом в неразрывное целое. Фасады корпусов, примыкающих к башне, решены наиболее просто. Большие прямоугольные окна второго этажа, заключенные в рустованные наличники, создают четкий, мерный ритм, укрупняющий масштаб невысокого здания. Значительно сложнее пластика боковых частей главного фасада, где размещены многоколонные портики. Сгруппированные по три, они, как и весь фасад в целом образуют традиционные для классицизма трехчастные композиции. Центр каждой из них отмечен сильно выдвинутым вперед мощным портиком из двенадцати колонн, поддерживающих высокий треугольный фронтон. Боковые шестиколонные портики завершают архитравные перекрытия. Аналогично построены и боковые фасады Адмиралтейства. Но длина стен между портиками здесь больше, чем на главном фасаде. Это различие подчеркнуто более широким шагом окон — таким же, как на фасаде корпусов, примыкающих к башне.
Еще одну вариацию тех же «элементарных» форм мы встречаем в композиции павильонов Адмиралтейства, расположенных на набережной Невы. Их кубические объемы с аркой в центре фланкируют шестиколонные портики. На крышах павильонов установлены высокие флагштоки, основания которых выполнены в виде скульптурных изображений дельфинов.
Вариациями немногочисленных форм Захаров добился ощущения богатства, полифоничности архитектуры Адмиралтейства: как в сложном музыкальном произведении, здесь господствует главная тема, на которую накладываются развивающие ее второстепенные. Необходимое единство при этом обеспечивается той ритмической дисциплиной, которая свойственна ордерным построениям.
Захаров применил в Адмиралтействе дорический ордер (в его «римском» варианте), тем самым утяжелив пропорции здания. Мощь ордерных форм подчеркнута особыми средствами: портики поставлены на низкие пьедесталы, кажущиеся придавленными грузными колоннадами; трактованы эти пьедесталы как сплошные монолиты, и количество проемов в них невелико; крайние колонны портиков попарно объединены глухими участками стен, что зрительно еще больше утяжеляет колоннады.
Общее впечатление суровой мужественности архитектурных форм смягчается благодаря широкому использованию скульптуры и декоративной лепнины. Нигде не перегружая архитектурную композицию, декоративные элементы вносят в нее те нюансы, без которых она казалась бы и беднее, и однообразнее. Таковы, например, выделяющиеся на фоне стен рельефные вставки между крайними колоннами портиков, венки с гирляндами на аттиках невских павильонов, маски над окнами. В прошлом пластическое убранство фасадов Адмиралтейства дополняли длинные фризы, размещенные в верхней части стен справа и слева от башни и между портиками боковых фасадов. Сейчас на месте этих фризов находятся небольшие квадратные окна третьего зтажа, проделанные в 1830-х годах в нарушение первоначального замысла зодчего.
Существенный ущерб в середине прошлого столетия был нанесен и круглой скульптуре Адмиралтейства, органически включенной в композицию здания. Раньше на пьедесталах перед двенадцатиколонными портиками и у арок невских павильонов располагались аллегорические скульптурные группы. Они были убраны по требованию церковного начальства как несовместимые с канонами православия, когда в одном из корпусов Адмиралтейства устроили церковь. Места скульптур позднее заняли символы флота и моря — огромные якоря парусных судов, пушки, снаряды, якорные цепи.
Но многие скульптурные композиции Адмиралтейства сохранились. Над их созданием работали в свое время крупнейшие русские ваятели. Подчиняясь общему замыслу зодчего, они не только добились единства в трактовке скульптурных и архитектурных форм, но и способствовали более полному раскрытию идейно-художественного значения здания.
Прославление морского могущества России — вот главная тема скульптурного убранства Адмиралтейства. Оно сосредоточено на центральной башне. Среди скульптурных произведений особенно выделяется рельеф «Заведение флота в России» работы И. И. Теребенева, размещенный на аттике кубического основания башни. Здесь изображены Петр Великий и бог морей Нептун, передающий императору свой трезубец — символ власти над морем. Рядом с Петром — аллегорическая фигура России в виде молодой женщины, сидящей под лавровым деревом с рогом изобилия и палицей в руках. Россию славят Минерва, Вулкан и Меркурий; крылатая Слава с развевающимся флагом летит над океаном, волны которого бороздят русские корабли. Композиция построена динамично, но расположение фигур подчинено определенному ритму, что сообщает рельефу необходимую архитектоничность.
Триумфальную тему подхватывают барельефные изображения двух крылатых гениев Славы со скрещенными знаменами над аркой главного входа. Эти барельефы также исполнены по моделям И. И. Теребенева.
По обеим сторонам арки на высоких пьедесталах установлены скульптурные группы, изображающие нимф, поддерживающих земную и небесную сферы. Они высечены из пудостского камня по моделям Ф. Ф. Щедрина. Ваятель передал ощущение размеренного, неторопливого движения величавых женских фигур. Почти без всякого напряжения, легко и свободно несут они гигантские сферы. Эти огромные шары придают обеим группам компактность и монолитность, благодаря чему скульптура хорошо согласуется с монументальными архитектурными формами.
Нетрудно заметить определенную закономерность в пластической трактовке произведений скульптуры, включенных в композицию нижней части адмиралтейской башни: объемность скульптурных изображений уменьшается снизу вверх. Так, группы нимф у подножия башни — это круглые скульптуры, отделенные от стены; гении Славы над аркой даны в высоком рельефе, их сочная пластика контрастно противопоставлена фасадной поверхности; фриз аттика тоже исполнен в технике рельефа, но несколько заглублен в стену, отчего контраст здесь смягчен. Тем самым подчеркивается постепенное «облегчение» архитектурной композиции кверху, столь последовательно выражаемое построением объемов самой башни.
Круглая скульптура использована также в верхних ярусах башни Адмиралтейства. Но она выполняет особую композиционную роль: статуи, поставленные у подножия второго яруса и над колоннами его периптера, помогают лучше связать друг с другом отдельные части сооружения, подчеркнуть динамику их взаимодействия. Наиболее выразительны среди них четыре фигуры — Ахилл, Аякс, Пирр и Александр Македонский, созданные Ф. Ф. Щедриным. Величественные и спокойные, они символизируют уверенность и силу.
Многофигурные рельефы, созданные И. И. Теребеневым, заполняют тимпаны четырех фронтонов на фасадах Адмиралтейства. Все они представляют собой аллегории, насыщенные героическим, патриотическим содержанием. Их отличают красота и совершенство классической формы, строгость ритма, словно подхватывающего ритмическую тему колоннад. На левом фронтоне главного, южного фасада Адмиралтейства помещена композиция «Фемида, награждающая за военные и морские подвиги». Правый фронтон заполнен барельефом «Фемида, венчающая труды художников». Под «художниками» скульптор разумел в данном случае вообще мастеров своего дела, о чем говорят включенные в композицию атрибуты труда — ткацкий станок и горн, борона и грабли. Аналогичным темам посвящены рельефы на фронтонах западного и восточного фасадов — «Гении Славы, венчающие военные подвиги» и «Гении Славы, венчающие науки».
Богатством декоративной отделки отмечены и интерьеры Адмиралтейства, сохранившиеся от эпохи классицизма. Из них наибольший интерес представляет главный вестибюль, расположенный в правом крыле здания. Особую торжественность придает ему коринфская колоннада, приподнятая на массивной аркаде. К колоннаде поднимается широкая трехмаршевая лестница; у входа на нее помещены фигуры Афины и Геракла, исполненные И. И. Теребеневым.
Исключительно велико, как отмечалось ранее, градостроительное значение Адмиралтейства. В результате перестройки по проекту А. Д. Захарова градоформирующие качества Адмиралтейства были немного усилены. Силуэт башни за счет более отчетливого выделения ярусов значительно активнее вписался в перспективы трех главных лучевых магистралей города. Невские павильоны благодаря компактности объемов, внушительным пропорциям и выразительной пластике фасадов оказались способными играть роль весьма заметных ориентиров в панораме набережных реки. Но особенно ответственное градостроительное значение приобрели протяженные фасады П-образных адмиралтейских корпусов. Четким, хотя и сложным ритмом своих членений они организовали пространство трех площадей, слившихся в одну грандиозную анфиладу. В этом ансамбле, не имеющем себе равных в практике мирового градостроительства, ярче всего проявилась способность мастеров русского классицизма решать пространственные задачи, беспрецедентные по размаху и величию.

© Архитектурно-художественные памятники Ленинграда, «Искусство», Л., 1982 г.