«Спираль». Потрясающая манга, которая послужила основой для убогого аниме. Так бы и завела свою вечную пластинку вновь – «как же они угробили всё при экранизации». Ну да речь сейчас не об этом – хотя сомневаюсь, что сдержу на протяжении комментария нелестные выпады в сторону аниме. Лучше говорить о хорошем – о самой манге. Которая действительно внимания очень и очень заслуживает. Самого наипристальнейшего. Засим и приступим. От спойлеров воздержаться не обещаю, но постараюсь без конкретики, чтобы увидеть всё своими глазами было только интереснее. Тем более, что посмотреть есть на что, но о рисовке, по традиции, отдельно.
Вообще говоря, манга состоит как бы из трёх частей, примерно по пять томов на каждую, и аниме снято, если не ошибаюсь, по первым шести томам. Так что не удивляйтесь при просмотре, что в итоге наипервейшая заявленная тайна так и не получит своего объяснения. Впрочем, эта самая тайна окажется лишь преддверием – к тому, что послужило поводом записать в список жанров слово «мистерия». Кстати, поначалу меня преследовало отчётливое ощущение, что именно со «Спирали» немало всего утащили авторы «Тетради Смерти», которая начала позже выпускаться. И определённые основания у меня для этого были. Уж больно знакомым звучит построение сюжета в большей части первых пяти томов: «А если я сделаю так, то противник отреагирует сяк, но противник знает, что я сделаю именно так, и знает, что я знаю, что он отреагирует данным образом, поэтому...» Иной раз подобных слоёв умозаключений более пяти набегало! При том, что показываются действия обоих сторон, и получается уже не просто детектив, а игра в «кто кого перехитрит-перемудрит-подловит». С преступлениями и убийствами, разумеется. И не просто с криминальными, а ещё и некая «мистерия» маячит! Которая, впрочем, только к концу в действительности появится. Знакомо, да? Впрочем, к чести сказать, даже если взято в «Тетради Смерти» отсюда что-то, то далеко не всё. Ну и правильно, кому нужна вся та драма, психология, философия, морально-этические аспекты и прочая чепуха? Пусть в «Спирали» остаётся, потому что «Спираль» относительно старенькая и пыльная, а «Тетрадь», не менее относительно, новенькая и блестит. По-прежнему считаю, что персонажи в «Тетради Смерти», такие, какими их нарисовали авторы – пустышка. Не любили их и души не вкладывали. Жалко даже. Разве что фанаты постарались, уверовали, подвели психологическую базу – и что-то вышло из этих персонажей стоящее, чему можно сопереживать (кстати, именно по таким вещам, где чего-то не хватает в оригинале, интереснее всего нырять в глубины фандома и читать фанфики). А вот персонажам «Спирали» такие костыли не нужны, тем более, и почитателей у данной манги совсем чуть. Эти персонажи и без того – живые и с душой.
Итак, жил да был умный мальчик Аюму. В определённой степени замкнутый и меланхоличный, зато голова у него работала– будь здоров. Вплоть до гениальности. Возгордиться бы ему и нос кверху задрать, что зело он умён, и на рояле играет, и даже к куховаренью замечательно приучен – ан нет. Снедает Аюму сильнейший комплекс неполноценности. Потому что есть (а может, не есть, а был) у него старший братик, Кьётака. И этот самый Кьётака куда как умнее, и к роялю куда больше приспособлен, чем наш почти гениальный Аюму. Да и вообще, важный-преважный детектив, которому нет равных. Остаётся нашему Аюму по жизни только этим комплексом и терзаться, да смиряться, что у самого нет ничего, потому что всё в этом мире для братца, а самому Аюму – фига с маком и шиш с маслом. Поэтому приобрёл Аюму фатализм и мрачность, а веру в лучшее подрастерял. Да и кто с ним, с таким букой, водиться будет? Шло всё своим чередом, пока не пропал куда-то его брат, на прощанье оставив загадочные слова, что, мол, занят он неким делом «Детей Клинка». С тем Аюму до своих шестнадцати лет и дожил. Во время отсутствия Кьётаки характер его шибко не переменился. Разве что ещё чуток Аюму поумнел. И ум этот самый ещё как ему пригодился, когда нападает он уже в главе, если не ошибаюсь, первой, на след этих самых «Детей клинка». А заодно и приобретает себе спутницу – любознательную Хиёно, милую девочку с двумя косами, которая просто горит энтузиазмом во всех его изысканиях помочь. Не то, чтоб обрадовался приобретению, ну да куда от неё денешься? Женщины – такое стихийное бедствие…
Поначалу повествование представляет собой классический детектив. С запутанными убийствами, уликами, подозреваемыми, орудиями преступления. Хороший такой детектив, изобретательный. Я эту мангу с самого начала одобрила, потому что качественный детектив и расследования – это хорошо и интересно. В то время даже подумывала о том, не включить ли мангу в десятку любимых. Колебалась, но предчувствие перевешивало в пользу манги. Оно меня обмануло, это предчувствие. Потому что оно абсолютно не сообщило мне о масштабах, в которые всё это выльется, и насколько это будет здорово. И что мангу не в десятку надо включать, а в тройку любимых. Но это будет впереди, а первые пять томов «Спираль» потихоньку завоёвывала симпатии. Медленно (недоверчиво я относилась поначалу), но верно. Ну и правильно, что недоверчиво. Потому что когда события закрутились в последующих двух условно частях, первые пять томов оказались несколько «левыми». Как будто автор хотел одно писать, а потом передумал, и ка-ак пошло! Даже персонажи изменились. Поэтому первые пять томов лучше для разбора психологии, по крайней мере, наиболее главных персонажей не брать. Ерунда получится. Но об этом дальше.
Первую арку (примерно пять первых томов), как я уже упомянула, можно назвать детективной, и построена она в первую очередь на рассуждениях и умозаключениях. Появляется большинство персонажей, которые будут играть важную роль в сюжете. Собственно, «Дети Клинка» и появляются. Тут и назревает вопрос – а кто они, собственно, такие? Им по семнадцать лет, плюс-минус год. У них нет одного ребра, и это причиняет боль. Они умны и талантливы. Они – убийцы, они – прокляты, они – обречены, они как-то связаны с Кьётакой и им нужно нечто от Аюму. И это нечто – спасение…
Надо сказать, это желание распространено среди представленных нам Детей Клинка совсем неравномерно. Огромным плюсом первой арки, который практически стёрся в дальнейшем повествовании, является сложность взаимоотношений Айза, Рио, Рьёко, Коске и уже подающего некоторые признаки присутствия в сюжете Хилберта. Они дети, которые объединены одним проклятием, одной болью, живущие с этим всю свою сознательную жизнь. Для них естественно держаться друг друга, потому что посторонний человек просто не поймёт, живущий в другой плоскости. Эта особая общность будет показываться на протяжении всей истории, но именно в первой арке мы видим, что это ещё далеко не всё. Отношения Детей Клинка между собой далеки от идеала. Айз Рузерфорд относится к Асадзуки Коске свысока и определённой степени считает его, скажем так, не блещущим умом. Отношение Коске к Рузерфорду тоже далеко не ласковое. В его словах (привожу примерно, по памяти) «Он [Рузерфорд] хочет откупиться от всего совершённого. Я не буду. Я сам встал на этот путь. Это был мой выбор – стать убийцей, и никто в этом больше не виноват. И когда придёт время, я сам приму на себя наказание и все последствия моего выбора». Звучит достаточно скептично и где-то даже пренебрежительно по отношению к Айзу и его намерениям. А Рьёко прямо и заявила, что Рузерфорда она ненавидит. Хотя бы потому, что он «портит» Коске. Хотя и не может не испытывать к нему определённую симпатию. К сожалению, даже в первой арке отношения Рьёко и Коске показаны маловато, зато есть ведь «Spiral Alive», манга этих же авторов, повествующая о событиях примерно за три года до начала действий в собственно «Спирали». Вот там взаимоотношения показаны на уровне, это да.
В последующем сюжете внутренние противоречия Детей Клинка практически стёрты. Если я не ошибаюсь, Коске говорит о дружбе Айза и Хилберта с таким трепетом, как о чём-то святом, что остальные Дети Клинка должны охранять, как наивысшую ценность. Забыто то, что раньше отношения этих двоих таким образом вовсе не позиционировались. По словам иного персонажа, обращённым к Айзу, у него «были люди, с которыми он мог разделить своё отчаяние и радость», и сопровождалось это красноречивыми картинками общности Айза с Коске, Рьёко, Рио, и отдельно с Хилбертом. Жутко трогательно, конечно, но изначально это было не так. Впрочем, определённое упрощение взаимоотношений между Детьми Клинка, в принципе, очутилось не таким уж и большим недостатком. И Айз оказался куда интереснее, чем представлялся изначально.
Вообще Айз Рузерфорд мне кажется одним из самых загадочных персонажей этой манги. Кстати, долго колебалась, как на русский язык переложить его имя и фамилию - Eyes Rutherford. По написанию – Ру, но если учитывать, что в английском произношении (на которое ясно указывает имя Eyes) «u» в закрытом слоге читается как «а», то вполне может быть и «а»… Решила оставить «у», тем более, это не суть важно. Так вот. Сие Дитя Клинка в первую очередь дало мне основания говорить, что после первой арки в «Спирали» всё поменялось. Хотя бы потому, что один из центральных и самых интересных персонажей Рузерфорд из первой арки и он же из последующих – это две большие разницы. Естественно, определённое сходство есть. Например, внешняя сдержанность в проявлении эмоций. Но если изначально это было с оттенками жёсткости, холодности и даже высокомерия, то потом стало отрешённостью, меланхолической углубленностью в себя. А вышеупомянутые жёсткость и холодность превратились в свои противоположности. В очень красивой главе, двадцать второй, где описывается эпизод из его прошлого, Айз говорит: «Я хочу быть демоном без крови и слёз». В начале повествования можно сказать, что у него почти получается. Когда же читаешь дальше, серединку и ближе к концу – вообще сложно понять, как к нему можно подобные определения применять. Ну не знаю… просто обнять и плакать. Младшенький среди Детей Клинка, хранящий в своей душе, несмотря на всё навалившееся на него отчаяние, какой-то иррациональный свет веры и надежды. Трогательно доверяющий своему брату Хилберту (за что и поплатился, когда тот без долгих предисловий ткнул его ножичком в сердце), трепетно относящийся к дружбе (затаённое, почти болезненное тепло и забота во взгляде на Рио, когда он встретил её, окровавленную на ступеньках – словами и не выразить), играющий на рояле в пустой комнате композицию “Bи#233, nи#233, diction de Dieu dans la solitude” - «Blessing of God in Solitude» Франца Листа… Кстати, не поленилась найти её, послушать. В музыке я смыслю лишь чуть лучше глухонемого младенца, но уловила, что для такой игры истовость, эмоциональность, даже где-то страстность, - просто необходимы. Ага-а, вот значит где загнанные внутрь чувства Айза высвобождаются… А чтобы в реальной жизни он как-то проявил сильные эмоции, это нужно настолько сильное потрясение, что происходило это от силы пару-тройку раз за весь сюжет. И то – проявление этих самых эмоций очень скупое и от того пугающее, как, например, краткий, без замаха удар кулаком в монитор. Если учесть, что при этом должно было твориться в его душе после того события, что и послужило причиной такого всплеска эмоций… Очень красноречиво. А его голос сорвался на крик и вовсе, кажется, лишь однажды. Но если изначально нам показывают Рузерфорда, так сказать, снаружи, погружая максимум в ход его логических расчётов (а АйКью у него, кажется, самый высокий из всей представленной нам группки Детей Клинка, которые и без того по отдельным объективным причинам одарены в большей мере, чем среднестатистические подростки), и можно лишь строить предположения о том, что он чувствует и думает, и что скрывается за внешней отрешённостью и серьёзностью, то ближе к концу, когда он становится для читателя уже совсем родным, потихоньку запускают и вовнутрь. Момент, когда в манге показано, как он заполночь сидит за письменным столом, освещаемый настольной лампой, сцепив пальцы в замок перед глазами и пытается не думать, не думать о том, что произошло, а сосредоточиться на деле… Да, это несколько развеивает флер тайны, которым окутан Айз. Но с другой стороны, делает его понятнее и ближе. Айз Рузерфорд вместе с Хизуми – мои любимые персонажи этой манги.
Вообще, отрицательных персонажей в «Спирали» нет. Есть люди с различными взглядами на жизнь, связанные между собой запутанными отношениями мистического и немистического свойства. У каждого своё мировоззрение, иногда внешне глупое, наивное или ошибочное. Но оно – выстраданное, взлелеянное всей жизнью каждого из участников событий, проистекающее из всего его жизненного пути. Когда взгляды на мир сталкиваются, сложно сказать, который верен. И стоит ли переубеждать. Одно из самых ярких столкновений, которое заняло целую арку и вывело мангу на новый уровень (выстраивание логических цепочек осталось, но они теперь основываются уже на психологии противника, а на смену детективу пришла драма) – это события вокруг Хилберта Канона.
Нет персонажа, который возмущал бы меня в этой манге больше, чем Хилберт Канон. Не злил, не раздражал (я ко всем персонажам «Спирали» без исключения испытываю разной степени симпатию), а именно возмущал. Милейшая улыбка, за которой скрывается вывихнутая психика (что довольно быстро выплывает наружу), жизненные принципы, характеризующиеся двойными стандартами. Меня, помню, здорово шокировало заявление, если не ошибаюсь, Рио, что Хилберт, мол, может и убийца и всё такое, но не подлец. После того, как он без вступлений и долгих разговоров ткнул ножичком трогательно ему доверявшего Айза, собственного лучшего друга и брата, это заявление звучит, мягко говоря, странно. Кстати, насколько я знаю, этого момента в аниме нет. Эмм… Сложно представить, как можно потом было вообще какой-то сюжет и психологические обоснования организовывать, если дальнейшие действия Хилберта строятся именно на том, что он осознал, что совершить следующую, более качественную попытку убийства Рузерфорда он не сможет. Правда, на то, что он понял, что поступил несколько неправильно и нечестно, было непохоже в любом случае, что дало мне очередной повод для возмущения.
Большую часть посвящённой ему арки Хилберт устраивает демонстрации насилия и трагедию одного актёра, заламывает себе руки, бросается из крайности в крайность и истерикует. «Ах, если я убью невинного человека, я пересеку грань безумия и буду убивать всех без разбору! », «Эх, Айз, ну почему ты не умер! Умри, пожалуйста! », «Ох, брат, давай сбежим вместе после того, как я всех убью, и пусть всё будет, как раньше! » (притом, что сначала он собирался себе после этого пулю в лоб пустить). Психика у Хилберта расшатана ужасно, и действительно ясно и понятно, что он уже обоими ногами стоит на грани безумия, и никакие принципы вроде «Я поклялся не убивать никого, кроме Детей Клинка» («И в этом остатки его гордости» - по словам одного из этих самых Детей) уже не помогут. Понятно также и то, почему вышеупомянутые носители проклятия хотят его обезвредить, не убив, и «спасти». Потому что он всё же друг и «свой». «Своих» нельзя бросать. Даже если они буйные психи и эгоисты («Для Айза было бы лучше умереть от моей руки! Нет никакой надежды! Да как он может во что-то такое верить! » - «А ты вообще задумывался над тем, о чём думает Рузерфорд, когда играет в одиночестве “Blessing of God in Solitude”?» - «Ой, да какая разница! »). Ладно, фиг с этим, спасти так спасти, чем бы Дитя Клинка не тешилось, лишь бы Кьётаку не расстраивало. Но почему в итоге, уже в следующей арке, Хилберт показан нам едва ли не просветлённым мучеником – мне вообще глубоко непонятно и возмутительно.
Зато с появлением Хилберта в рисовку стали проникать «символические картинки». Символом подступающего безумия стали крылья с чёрными перьями, символом клятвы – цепи на руках. Подобные рисунки, которые являлись обычно иллюстрациями к чьему-нибудь диалогу о Хилберте, придавали сюжету некоторый пафос, который в данном случае оказался очень уместным и добавлял эстетичности и драматичности. А ещё служил первым признаком того, что дальше события закрутятся на новом уровне, когда я наконец поняла, почему в жанрах стоит «мистерия», а читавшие мангу утверждают наличие каких-то «мистических элементов». При всём при том, что до тома, если не ошибаюсь, до одиннадцатого, ничего такого не было, кроме туманных разговоров о «проклятии» Детей Клинка (которое может объясняться и совсем немистическими причинами). Зато присутствовало различное огнестрельное и холодное оружие, которое достаточно широко применялось в обоих предыдущих арках. Но если понимать эту самую «мистерию» как пользование всякими сверхъестественными силами и растущие из спины крылья, то такого тут не будет. И это хорошо, ибо это нарушило бы атмосферу и оказалось бы в данном случае бредом и безвкусицей. На наших глазах ничего такого не произойдёт. «Мистерия» по большей части сосредоточена в легенде про то, как образовалась вся система, частями которой являются Кьётака и Мизуширо-старший, Аюму и Хизуми, а также Дети Клинка. Тут действительно без высших сил не обошлось… Но ведь большинство из нас верит в Бога, в сотворение мира? В «Спирали» фантастические моменты этого же плана. И даже остаётся возможность – не верить в эту легенду, объяснить всё бытовыми причинами… Кстати, религиозные мотивы смешаны здесь с генетическими технологиями, но я бы не сказала, что в данном случае генная инженерия так уж фантастична. В манге её применение находится примерно на том же этапе, что возможно и у нас, так что и тут реальность победила мистику.
Использование понятий «Судьба», «Отчаяние», «Надежда», «Вера» и «Спасение» здесь достигает наивысшего пика, умозаключения строятся уже в первую очередь не на рациональных доводах, как в первой арке, и не на психологии, как во второй, а на эфемерных, мистических связях и величинах. Возрастает количество диалогов и символических картинок (белое оперённое крыло у Аюму как символ того, что он является, скажем так, проекцией «Бога», чёрное кожистое крыло у Хизуми как символ того, что он является проекцией «Дьявола», цепь, соединяющая их, как символ их мистической связи, шахматная доска как символ того, что всё происходящее, в сущности, лишь шахматная партия высших сил, где все персонажи – части единой системы). Эта самая «Судьба», и до этого занимающая в сюжете и диалогах персонажей немалое место, здесь и вовсе начинает править балом. Основной темой становится - «Возможно ли изменить судьбу». Персонажи «Спирали» - более или менее отчаявшиеся фаталисты изначально, морально пришибленные судьбой и Кьётакой, единственная, кто пыталась активно бороться – это Хиёно (Айз не в счёт – он только хочет верить, но выцарапывать «спасение» насильно он не станет). Это потом уже с помощью Хиёно подобные идеи поселились в голове у Аюму… Главный герой с самого начала был весьма и весьма интересен, но ближе к концу мой интерес к нему перешёл на новый уровень, даже затмив оный к Детям Клинка. Это произошло, в первую очередь, благодаря новому персонажу, «антитезису» Аюму – Хизуми.
Две противоположных «проекции» - Бога и Дьявола. Рациональное и эмоциональное начала. Порядок и Хаос. Продумывание на пять ходов вперёд – и следование порыву. Аюму, часто выглядящий хмурым и замкнутым букой – и внешне улыбчивый, приветливый и милый Хизуми. Двое, мистически между собой связанные, и каждый для второго – единственный, кто способен понять и разделить его отчаяние и сделать счастливым. И единственный, кто способен другого уничтожить. В определённом смысле они – Спаситель и Антихрист. Ожидаете навязшего в зубах пафосного противостояния Добра и Зла, Света и Тьмы и прочих эпических вещей в лице данных двух человек? Щаз! Как Аюму не является воплощением добра и света, так и Хизуми отнюдь не столь зол и инфернален, как можно ожидать от будущей проекции Дьявола. И намерения его относительно Аюму – отнюдь не противостояние. Скорее – наоборот.
Хизуми пришёл к нему, чтобы получить спасение. От всепоглощающего отчаяния. От тьмы, окружавшей его. От изматывающего душу одиночества. От жизни, в которой он лишь бессильная игрушка судьбы. Он хочет лишь дожить свои дни вместе с Аюму – или умереть от его руки. Хизуми – дитё. Да, капризное, неуравновешенное, склонное сперва делать, а потом думать, - но искреннее в своих проявлениях. Когда-то он думал, что любим всеми и что может всё, хотел пойти против судьбы – ведь это так здорово, стать самым настоящим Спасителем из легенды и всех-всех спасти! (Впрочем, в этом желании не было такого уж особого альтруизма. Кто из нас в детстве не мечтал совершить пару-тройку подвигов не только для того, чтобы помочь кому-то, но и для вящей славы и ради ощущения себя великим благодетелем? Но само по себе желание достаточно похвально). А когда Хизуми по истечении некоторого времени уразумел, что всё напрасно, и никого спасти он не сможет, и сам он – лишь пешка в руках судьбы, и что он абсолютно один и нет людей, способных понять его, разделить горе и радость, хотя бы просто быть рядом, - он прямо, честно и открыто, всеми своими душевными силами окунулся в отчаяние с той же полной отдачей, с которой пытался прежде бороться. Потому что его порывистая натура не признаёт полутонов и компромиссов. Из-за этой черты своего характера Хизуми потом совершит Большую Глупость, которая определит дальнейшее развитие системы Кьётака-Мизуширо-Аюму-Хизуми-Дети Клинка-остальные персонажи, и сделает её ещё более жесткой и безжалостной к своим элементам. Занимательная конструкция, кстати. В которой надежда и отчаяние, ощущения боли и счастья отдельных элементов-людей должны быть уравновешены, и спасение одного будет означать жертву другими. И судьба которой – самоуничтожиться, исчезнув из обыденного мира.
Что думает шахматная фигура, которую некая высшая сила предназначила сперва поучаствовать в хитрой комбинации, затем убрать с доски фигуру противника, а потом стать жертвой – прежде чем партия будут окончена и сметены будут уже все фигуры, вне зависимости, уцелели ли они на протяжении игры? И что будет, если фигура окажется не согласна с подобным раскладом вещей и попытается оказать сопротивление?..
…Случилось ужасное. Последние несколько глав, которые и содержат в себе разрешение конфликта, остались непереведёнными с японского языка. Если учитывать то, что ближе к концу всё оказывается полностью завязано на диалогах, а японский письменный я не понимаю вообще – это критично. Я попыталась догадаться обо всём по картинкам – только расстроилась и с досадой констатировала факт, что ничего не поняла. Впрочем, от чтения до этого момента я получила столько удовольствия, что этого сполна хватило для того, чтобы компенсировать огорчение от того, что концовка осталась покрыта туманом неизвестности.
К тому же, эстетическое наслаждение я также получила немалое. Сперва рисовку я охарактеризовала как «простенько, но очаровательно», с течением времени она стала и вовсе восхитительной. Здесь всегда очень-очень здорово и тщательно прорисованы персонажи и их эмоции. Если учитывать то, что в повествовании множество диалогов, это оказывается очень важным. Все персонажи выглядят о-очень милыми, как мальчики, так и женский пол. Кстати, этот самый слабый пол в манге отнюдь не слаб и бесполезен, а вполне умён, решителен, боевит и способен постоять за себя. Впрочем, к чести манги нужно отметить, что недостаток женственности в заслугу не ставится (так, например, Айз советует Хиёно, отмычкой отпершей его наручники, впредь парням подобные навыки не демонстрировать, иначе она себе пару ни в жисть не найдёт, а Рьёко мучается от неспособности выказать свои нежные чувства к Коске). Имеется определённое количество деформедов, но их мало, и они абсолютно впечатления не портят (да и юмор здесь очень приятный, хоть его и немного – чего только стоят некоушки как средство защиты от Хилберта ^^). Да и вообще, мне кажется, персонажи на свой возраст не выглядят, а несколько младше, по крайней мере, некоторые точно. Но это только делает их ещё более очаровательными и симпатичными^^ . Всё остальное – пейзажи, интерьеры, всякие девайсы, огнестрельные штуки и прочее - прорисовано тоже на уровне, так что полюбоваться есть на что.
Я разделяю мангу, аниме, книги и прочие художественные произведения на четыре типа: для ума (какой-нибудь “NGE” или “Blame! ”), для души (“Chobits” – хороший пример), для развлечения (сюда подставляем большинство сёненов типа “Reborn’a”) и для любования (где эстетика правит балом, как в “Alichino”). В большинстве случаев эти свойства сочетаются между собой в различных комбинациях, но в полном комплекте не находятся, что-то да отсутствует. Действительно тронуть и стать одним из любимых для меня может лишь то, в чём объединились все четыре свойства. И “Spiral” смогла.
|
