Так уж заведено, что каждая история с чего-нибудь начинается, но для усиления интриги первые главы или первые серии повествуют о событиях-последствиях. Подлинное начало скрывается десятилетия, а порой, столетия тому назад. Впрочем, только в самой известной книге фабула стартует ещё до того, как Бог разделил свет и тьму – в произведениях менее фундаментальных авторы чаще прибегают к встрече двух людей, к рождению ребёнка или к рождению некой идеи. Нередко сюжет, особенно детективный, в том и состоит, чтобы найти самую главную завязку и «корень всех проблем».
Кажется, что когда узнаешь, откуда всё растёт, то непременно победишь.
Только Бог был всегда. Отсутствие начала предполагает бесконечность и неуязвимость – а ведь так соблазнительно найти источник добра и зла, и через уничтожение второго обеспечить вечное торжество первого… Но подобные абстрактно-условные идеи годятся разве что для сказок про принцев или для мультиков про супер-героев. В обычной жизни добро рассеяно-разбросано, смешано с долгом, профессиональными обязанностями, обстоятельством и правилами поведения.
Бывает, что помощь другим или хорошие поступки входят в привычку и уже не воспринимаются как что-то выдающееся. Скучно всё время быть правильным, ведь так меньше шансов попасть на первые полосы газет! В экстренных выпусках новостей маньяков и беглых преступников показывают регулярно, их узнают в любом городе и стране – да и фильмы про хитроумных сыщиков и серийных убийц интереснее.
Главное, чтобы детектив не скатывался в занудное морализаторство и пореже прибегал к искусственным совпадениям. Чем больше логики и обоснованности, тем напряжённее повествование, и, к счастью, разнообразные расследования, которые составляют сюжет «Монстра», не имеют никакого отношения к философским поискам истины.
В этом сериале отвлечённые рассуждения используются лишь в качестве приправы, а внезапные озарения случаются только после тщательного сбора данных, опроса свидетелей и подозреваемых и другие этапов «составления паззла». Географические подробности соседствуют с хронологической привязкой к таким событиям, как образование ЕС или падение Берлинской Стены, а «картинка» предельно реалистична – ближе к live-action, чем к anime. Всё очень конкретно, приземлёно, предметно – так ставят диагноз, определяя источник болезни и пути лечения. Поэтому отражением-близнецом детективной составляющей «Монстра» логично становится медицинская тема.
Словно дотошный следователь, имеющий дело с набором разрозненных элементов, которые необходимо сложить в цепочку причин, следствий и конкретных виновников, врач не станет размышлять о трагичности смерти или несправедливости мира – он просто будет спасать чью-то жизнь.
Преступления и болезни – суть зло, которое есть и будет всегда, но его можно предотвратить, снизить его вред или, вовремя отследив, пригасить и ограничить. Закономерно, что главную работу в этом благородном деле выполняет талантливый нейрохирург Кэндзо Тэмма – кому, как не профессиональному «борцу со смертью» сражаться с тьмой?
Правда, в отличие от других произведений, где неожиданный поворот событий открывает в человеке доселе скрытые резервы, в «Монстре» речь идёт о выборе, который сделан очень давно. Тэмма всегда был «ежедневным» героем, как и каждый нормальный врач. Тем не менее, с Тэммой не всё так просто.
Под давлением обстоятельств многие забывают о своих юношеских мечтах – вот и доктора Тэмму пытались сломить, загнав в искусственный тупик-развилку, когда любое решение будет считаться проигрышным. Его предавали, им в открытую пользовались, и Ева-искусительница предлагала простой и удобный образ мыслей и образ жизни. Тэмме «повезло» сохранить идеализм, укрепиться в своих принципах и в результате стать таким доктором, каким он видел себя ещё в студенческие годы.
Главный герой «Монстра» – подлинно герой и спаситель для людей, окружающих его. Никаких переодеваний, масок и недооценённости – при этом скромность и сдержанность. Неестественно? Ну, для тех, кто хоть раз попадал на операционный стол, ситуация более чем знакомая: когда есть, на кого надеяться, страх и смерть отступают. При любом несчастном случае, если на месте происшествия будет врач – скорее всего, он первым побежит оказывать первую помощь. У врачей алгоритм «увидел – принял решение – сделал» решается в пару секунд.
И недаром из врачей получаются отличные писатели – это та профессия, при которой трагедии, чудеса и моральные дилеммы следуют друг за другом, без перерывов и выходных. Есть где набраться мудрости или цинизма, очерстветь – или, напротив, очиститься от всего лишнего. Эта профессия по-настоящему спасает от сомнений в собственной нужности и смысле своего существования: с ответом на вопрос «зачем я живу?» можно вынести очень многое.
Однако рано и поздно идеализм приходит в соприкосновение с реальностью, и чем позже – тем больнее. В замкнутом мире операционной легко верить в добро и даже сложный нравственный выбор сделать проще, если выбираешь, например, между мальчиком-сиротой и бургомистром, которого привезли позже, но хотят спасти только потому, что он влиятельное лицо. Для доктора Тэммы все жизни равноценны, и он игнорирует внутреннюю политику больницы. По сути, именно так чаще всего и происходит, если нет внешнего давления: жизнь ребёнка всегда на первом месте.
Врачи – особенно те, чья специализация касается сложных случаев – нередко слышат по окончании удачной операции: «Доктор, вы мне теперь как отец». Пожалуй, высшая форма выражения благодарности, но это вполне справедливо: как родители, даруя жизнь, не знают, какими вырастут их дети, так и доктора делают всё, что он них зависит, не вдаваясь в подробности прошлого и будущего того человека, что лежит на операционном столе. Даже зная, что под скальпелем преступник, будут спасать.
В этом разница между доктором и судьёй – или, если сводить воедино метафоры «Монстра», в этом и кроется различие между милосердным Богом-Создателем и безжалостным Высшим Судиёй Апокалипсиса. Или, может быть, речь идёт о главном противоречии христианства, отвращающем от веры тех, кто сталкивается с самыми ужасными проявлениями зла? Врачи, солдаты, полицейские нередко становятся атеистами, потому что как верить в доброго Бога при виде той ежедневной – ежеминутной – жестокости, которую люди творят по отношению к друг другу?
«Монстра» не зря называют «самым христианским аниме», но «религиозность» сериала не в очевидном «прости, как я прощаю», которое трудно принять, если сочувствуешь невинным жертвам. Вот она, ловушка «зверя о семи головах» – искушение, которое начинается со стремлением справедливости, а заканчивается предательством собственных принципов. И то, что через подобное искушение проводят добрейшего доктора Тэмму, обостряет конфликт до предела. Кто-нибудь помоложе был бы «извинён» недостатком опыта, старого циника спасает толстая шкура, а как быть идеалисту, когда он берёт на себя все грехи «монстра», которого спас, которому является вторым отцом, которого в какой-то степени создал?
Говорят, что Дьявол пытается совратить в первую очередь стойких праведников, поскольку слабые духом сами сдадутся. Почти в каждой серии «Монстра» повествуется об одном или нескольких искушения – вполне буднично, без чрезмерной инфернальности, по постепенно складывается впечатление, что зло невидимо, безлико, повсеместно и в принципе неустранимо.
Это стремление зла к обезличенности и, практически, бестелесности выражается в «Монстре» очень разными средствами – от бытовых преступлений до программы экстремисткой группировки, от сказок и притч до вполне конкретных методик и экспериментов по психопрограммированию. В какой-то мере зло здесь уподобляется вирусу, который неожиданно проявляется, а если создать ему благоприятные условия, то он поглотит всех, кто будет рядом. Зло ведь весьма привлекательная и притягательная штука.
Оно может сделать человека могущественным, именно зло ограждает от сомнений, неуверенности, мук совести. На стороне тьмы удобно и спокойно. Такие люди харизматичны, они приковывают внимание, вызывают уважение и почтение – не только потому, что в них чувствуется сила, но потому что они в любой момент готовы применить эту силу, и чем меньше в них колебаний, тем более эффектно они выглядят.
Добро на этом фоне кажется слишком уязвимым. Сущность добра в том и состоит, что оно выбирает, колеблется, избегает окончательных приговоров, это всегда шанс на спасение, это надежда на изменение к лучшему. Добро нерационально и подчас до смешного нелогично… И оно так часто проигрывает! В иных эпизодах «Монстра» атмосфера безысходности складывается не столько художественными, сколько сюжетными средствами, а реалистичность ситуаций превращает сумрак бытия в абсолютную тьму.
При таком положении вещей трудно поставить точку. Можно завершить поиски и написать отчёт по расследованию, но как обозначить «финал», если не ясна завязка? Первопричина, давшая толчок развитию событий «Монстра», кроется в неизбывном людском желании получить ещё больше власти, ещё больше силы, ещё и ещё, любыми средствами. Ненависть перерождается под новой маской – достаточно поддаться искушению и впустить в себя «чудовище без имени».
Идеальный финал, вроде того, что указан в самой известной книге, наступает – но для каждого по отдельности, в последние минуты жизни. Кто-то успевает попрощаться, кто-то проклясть врагов, кто-то вспоминает всё, что не успел сделать, а кто-то оглядывается на окружающую пустоту и безмолвие и чувствует, что во всём мире он остался совсем один. Для этого достаточно убить в себе всё человеческое, предать своё созидающее начало, наделить себя правом судить и уничтожать.
И поскольку каждый носит в себе и миг создания, и миг смерти, апокалипсис и сладкоголосый «зверь о семи о головах» – это не какое-то выдуманное или отодвинутое на столетия вперёд событие, а момент «здесь и сейчас», вопросы, требующие поступков. Если врач спасает пациента-убийцу, становится ли он соучастником преступлений? Если родитель несёт ответственность за поступки своего ребёнка, как расплатиться? Если Бог видит, что созданный им мир отягощён злом, нужно ли устраивать очищающий апокалипсис? Или следует простить – ради жизни? Но как тогда примириться с торжествующим неуничтожимым злом?
Как ни странно, но ответ на эти и другие вопросы заключён не репликах, а в судьбах героев «Монстра», так что великолепная проработка захватывающего сюжета и персонажей работает не только на поддержание зрительского интереса, но в первую очередь на обоснование авторской идеи.
Смерть ничего не исправляет, этот тот итог, в котором нет надежды, заключительный финал, в котором только зло празднует победу. Даже самый пропащий человек может увидеть «свет впереди». Даже самые тяжёлые грехи можно если не оправдать, то уравновесить добрыми поступками. Со злом борются не отстреливая «условных подозреваемых», но помогая тем, кто отчаялся. Слишком просто? Но ведь это не один поступок, не «неделя безгрешности», не работа с восьми до шести, а «круглосуточное бдение». Ну, как у врача, который не пройдёт мимо сбитого машиной человека, только потому что рабочий день уже закончен…
|
