Благодаря методично мной отсматриваемым анимам я поняла, что в Японии есть сакура, скоростные поезда, высокоразвитая медицина, полезная еда, электрические провода, Гакт, человеколюбие и собственные боги. В Японии есть все. Жизни - нет.
Данное кино, развивая опыт других, не менее уважаемых лент, наглядно демонстрирует, что началом отсутствия жизни в Японии является отсутствие детства. В том смысле, что рождаются они сразу индивидами суровыми, побитыми обстоятельствами, обремененными вселенской мудростью и всякими абилками. И вместо сердца - пламенный мотор. Поэтому все дальнейшие процессы идут по пятилетке в три года (и сей фильм нам тоже это повествует), то есть неуклонно прогрессируют и достигают своего апогея в день крайнего школьного фестиваля, по итогам которого среднестатистический японец выходит не как это у нас записано на последнем звонке - со слезами математички в жизнь, а в тираж. Очевидно, что по достижении 18-летия с японцами случается какая-то неведомая потрясающая стороннюю психику фигня, которую даже нельзя показывать по телевидению, поскольку всякая анимационная хроника сходится клином на этом критическом рубеже. Но ладно.
В конце концов, страшно подумать, какой пласт культуры был бы потерян безвозвратно, если бы в ней не было японской школы. Хост-клуб и страдания Кари и Каны никогда не могли бы состояться, и Соби было бы не к чему прислониться в ожидании Рицки, которому, соотвецтвенна, неоткуда было бы приходить. Все утратило бы всякий смысл, кавай и художественную ценность. Но ладно.
Так как, к счастью, над данным-то фильмом эта фундаментальная основа сущего в форме буквы "пэ" возвышается во всю этажность, символизируя прекрасность и правдоподобие происходящего. А происходит очень многое. Если конкретно, то на фоне великолепных природных и местами урбанистических видов, за которые создатели, по всей видимости, продали душу дьяволу или квартиры на гонорар Синкаю, группа людей, изображенных на постере, горько и болезненно копается в своих чувствах, бесцеремонно расковыривает чувства ближнего и время от времени собирается вместе для участия в сценах массовой экзальтации. И всё прям это до того душевно... А группе людей по =17 годов и ихние чувства (нет, я не хочу этого...) взлелеяны ими в последние 10 (ну вот, назад не вернешь это знанье...). Я плохо считаю в уме, но это разбило мне сердце. Но ладно.
Ведь это не очень уж ржачно? Не так уж совсем, как когда, например, 6-летняя пупся внезапно ведет феминистские речи, а у ее названного опекуна вылазит сабля из локтя (тогда я ваще ачумела)? Тут, в принципе, как-то можно смириться... Не очень, правда, выходит. Но ладно.
Думаю, все виновато упадническое настроение, что я вот пишу, когда, наверное, нужно было бы говорить совсем другое. Наверное, все виновато настроение, что мне так отчаянно хотелось позабыть про возраст героев, про всю невероять загнездившихся в первоклашках страстей и думать, что все они просто абстрактные люди, для которых так тошно исходит пустое тягучее время. И верить и плакать хотелось совсем нестерпимо, а авторы, как бы нарочно мне, делали все, чтобы изничтожить и самую тень красоты, о которой можно было бы помыслить, приняв все условности и чаще отводя глаза.
Вот зачем они сделали Невиданный цветок такой театрализованной, бездарной и прикартоненной вещью, в которой деревянные ящики нарисованы дотошнее, чем люди? Зачем они сделали ее такой, что обращаешь внимание на деревянные ящики? Вот зачем уж были обязательно нужны эти сцены всеобщего плача в экстазе? Вот зачем они все объясняли? А объяснив, объясняли еще десять раз? Ну это же прям неприятно. Не знаю, хотя б потому, что в пищу уму предлагается нечто, что было уже пожевано какими-то малознакомыми людьми... Но ладно.
Ведь был же красавчик-спортсмен, теряющий понемногу рассудок, все время бегущий по улицам, когда "ее нигде нет". Была его холодная подруга, и целая жизнь - вдогонку. Была рыжеволосая модница, которая носит с изяществом всякий наряд и только маску - неловко. Был пестрый толстяк, все заворачивающий по кругу, и никак не идущее к нему искупление. И все это было бы грустно, если бы не было так смешно. Но ладно.
Иба главная печаль в том, что из-за всех младенческих, но нержавеющих пристрастий, всех философских заумствований в детских устах и всех канителей, с ними наравне смешон и Дзинта. И настроение испорчено совсем, потому что претит мне в его лице посмеяться над теми, которые любят естественно и безусловно, как будто по дурочке, не отдавая себе даже отчета, не назначая себе цены, не умея заодно левой рукою строить блестящей карьеры. Которые не делаются завидными женихами, потому как все их богатство, все достижение - в этой любви, что заменяет им остальное, осознают они это или нет, она составляет все их существование, так что их внешняя жизнь со стороны представляется жалкой. Но в такой вот дурацкой самоотдаче они по-настоящему велики, эти чудаковатые Дзинты, про которых написано: "Я люблю, не нуждаясь в ответном чувстве".
Словом, если эту насмешку создателям вы можете простить, то ладно.
|
