Первой в голове крутилась мысль: «Неужели же это всё-таки снял не Симбо Акиюки? Нет, ну правда?» Вот, допустим, такие очаровательные вставки, как здесь в опенинге, стилизованные под картины Мухи — обводка изящными контурами, затейливые модерновые узоры. Подобное в аниме мне, естественно, раньше было знакомо по творчеству именно Симбо. А местная категорически незабываемая блонди-лоли в рюшах, оборочках и воланах со всех краёв, казалось, совсем недавно ожила и сошла с портрета малышки Козетты. Но если кое-какие напрашивающиеся параллели с уже известным и определили моё первоначальное отношение к сией вещи, то дальше она удерживала за собой то же самое место в моём персональном рейтинге зрительских симпатий чисто своими силами.
Меня удивляет, если честно, что в последнее время как будто стали забывать, что аниме рисуют не в последнюю очередь затем, чтобы его с м о т р е л и. Или хотя бы чтобы на то, что происходит на экране, смотреть было можно. Казалось бы, чего бы проще, когда передовые технологии настолько развились. Но если с бэкграундами в целом ситуация всё лучше и лучше, то персонажи во многих анимехах явно отстают. Ломаные пропорции, волосы, торчащие противоестественными шипами, инфракрасные и ультрафиолетовые, кислотные, кричащие цвета...
Всего этого здесь, внимание, н е т. Потому что у студии Bones обычно не бывает проблем с графикой. Вот и тут волосы ложатся плавно, ровно и мягко, линии певучи, пейзажи и интерьеры пронизаны щадящим приятным светом или умеренно готичны. А уж проницательные голубовато-зеленые глаза Викторики передают не то блеск и мерцание таинственного драгоценного камня, не то неизведанных водных глубин. Честное слово, не жалко было бы и половину экранного времени тонуть в этих бездонных глазах. Подобно этим нежно-искристым синеватым снежинкам, которые так причудливо в них сплетаются, когда героиня, по её собственному свидетельству, собирает воедино фрагменты Хаоса.
В некотором отношении не покидало ощущение нарочитости, инсценированности происходящего. Сама юная барышня как будто то и дело усердно позирует, будь то в чёрном одеянии или в фиалковом, а уж героя обязательно отругает, если он не может отличить малиновый цвет от цвета красной смородины. Преступления словно совершаются затем, чтобы со всех наиболее впечатляющих ракурсов предъявлять места происшествий. Правильный, подстриженный парк престижной школы сменяется милыми домиками фахверковой архитектуры. Каюты роскошного корабля — вагонами заминированного (кто бы сомневался, поезда в таких случаях другими не бывают) поезда. Будет и затерянная деревня со страшноватыми старинными обрядами и жителями, сдвинутыми по фазе едва ли не больше, чем в Цикадах. И сонливо-уютный ботанический сад. И резные порталы и эстетичные розетки старинных соборов. Если же преступления совершают юные девушки, то делаться это должно каким-нибудь настолько извращённым способом, насколько и не лишённым своеобразной тёмной утончённости. Если убийство на почве нежной страсти — жертве букетик на грудь, и не просто так, а чтобы это что-то значило на языке цветов. Если в данном месте сюжета предусмотрен шип с ядом — не сомневайтесь, он будет расположен в самом красивом месте высокой заброшенной башни.
Короче, декорации и обстоятельства такие, что боишься, как бы они не затмили собой всё остальное.
Другое дело, что этого всё-таки не происходит. И притом благодаря харизме главных героев, и это уже что-то, ведь как раз главные персонажи колоритными получаются далеко не всегда. Но у здешних каким-то образом даже их потуги на претенциозность выливаются в нечто трогательное, умилительное и греющее душу.
Обаяние Кудзё не столько в умении пафосно наброситься на угрожающего ему ( и Викторике, что, как вы уже поняли, куда важнее ) маньяка, сколько в том, насколько он не стесняется явиться к юной леди в помятом после такой потасовки виде. И в том, с насколько забавной важностью он твердит эту свою мантру про то, как важно ему не уронить своей чести третьего сына имперского военного. А Викторика, несмотря на такой казалось бы знакомый типаж... эта малышка преподносит немало настоящих сюрпризов. Зовёт верного Кудзё к себе под предлогом страха, а окажется, что это всего лишь хитрая уловка при поимке преступника. Вроде бы задрёмывает на плече у своего рыцаря, ан нет, ушко у юной красавицы всё равно востро. Тут уж и не знаешь, правду ли она говорит, что только и спросила у предсказателя, подрастёт ли когда-нибудь.
И этим держится-таки пёстрая эклектика арт-нуво, загадочных писем, раритетных почтовых марок, негров, кладов, алхимии, алых витражных роз, золотых волосков и кто там знает чего ещё.
Гротескно преувеличенные детали как-то умеют не выпадать из всей этой феерии. И причёска Гревиля де Блуа (кстати, как нельзя более удачно вплетённая в сюжет), могущая запросто посрамить собой самую мощную дрель Гуррен-Лаганна. И доведённая до предела моэшность Сесиль, её хрестоматийная неуклюжесть, няшность и очки во весь экран. Гораздо больше мешают придворные интриги и политика, которые здесь на уровне Hanasakeru Seishounen. Но они, как ни крути, хоть какой-то предлог к созданию трудностей героям.
Много чего здесь ещё ненавязчиво побуждает к размышлению. Например, то, как события и люди предстают в кривом зеркале слухов. Ведь что можно знать о том, что далеко, когда ученики Академии о самом существовании Викторики имеют самое искажённое представление, о том, о чём им могло не составить труда узнать, как Кадзуе, но сами ведь они не удосужатся!
Но самое ценное в Gosick всё же то, что здесь не стали эксплуатировать сверхъестественное. Кто бы спорил, мистические детективы тоже бывают весьма неплохи, достаточно вспомнить Ghost Hunt и Shinrei Tantei Yakumo. И всё же, так приятно видеть наконец, как обламываются моменты, в которые потустороннее напрашивается. Вот, например, когда пророчествующий старичок входит в такой экстаз, что того и гляди превратится в вервольфа. И многие другие детали вполне подошли бы мистическому ужастику, ну вроде там школьных суеверий, пугающих легенд или вываливающегося из склепа трупа в рыцарских доспехах.
И тем не менее, помимо разве что сбывающихся предсказаний (и то их на деле можно толковать как угодно) и повышенных умственных способностей Викторики, всё происходящее более-менее укладывается в рамки разумных объяснений. Сериал — не мистика, а скорее косплеит мистику и готику. Косплеит, конечно, очень удачно. Показывая, что с одной стороны, для ужасного отнюдь не требуется вмешательство чего-то запредельного. Но с другой стороны, и романтику, и красоту люди в наш мир способны привнести собственными силами. Викторике, к примеру, чтобы быть неотразимой, вовсе не требуется быть ни вампиршей, ни монстром, ни даже Золотой Феей!
|
