Странное мнение складывается об этом фильме. Если думать о том, какой он, то я бы сказала, он несносен.
Несносно какое-то рассеянное повествования, размазанное по каждой серии, несносна унылая в полном составе мафия, ее косплейный и джакузистый главарь с волосами до попы (лучше бы он тоже был просто уныл) и даже Клаудия, которая при таких размерах харизм просто должна быть поразвлекательнее!
Несносны также создатели, имеющие своеобразное представление о монголах и прилагающие слишком вялые усилия по привлечению народных масс за плечи главного героя. В результате чего становится непереносимым желание поговорить с телевизором в моменты, когда влюбленным героиням приходит охота поромантизировать на тему: "Ах, Рейджи, ты не такой! " с ответом: "Такой, такой! ". Пожалуй, кстати, это первое, за что хочется воздать столь неприлежным создателям должное - они не сделали из Цвая белоснежку. И они сумели выразить весь ужас этого своего поступка в одном маленьком движении, потребном для смещения прицела на высоту чуть ниже обычного человеческого роста.
Далее несносна розовая гламурная рубаха и сама по себе ее (и прочего гардероба) бессменность.
Несносны совершенно заставляющие очень удивиться мстительные кампании за безвинную леопардовую Джуди и пожар лоли-страстей (он прям как знал, что когда-нибудь у нее тоже будет пятый размер), а также бразильские диалоги на тему: "Я приду к тебе! ", "О нет! Это я приду к тебе", "Нет-нет, лучше уж я приду к тебе.." и кажется, что было б красивше, если они бы просто разрешили уже эту проблему, кинувшись навстречу друг другу. Желательно под музыку из Будулая. Но за отсутствием места для разбега даже этому не приходится порадоваться.
Поверх всего перечисленного несносна главногероическая тормознутость. Да! Так как нет никаких сил смотреть на отчаянные старания героини, которая и выглядывала из душа, и примеряла бикиньки, и капала водою с мокрых волос на ключицу, и даже применила казалось бы "верняк" - метод прямой речи с одновременной демонстрацией различнорасположенных шрамов... Он оказался старым солдатом, не знающим слов любви, и этот языковой барьер, видимо, преодолен быть просто не может. И если вдруг когда-то и возникала хоть какая-то надежда, то решительно "братика" и "сестренку" перенести было практически невозможно, не возопив: "Где те хваленые инстинкты, которые возвели это недоразумение в ранг героическова героя?! ?! ?" Даже мне, в силу половой принадлежности обязанной воспринимать благосклонно едино платонические вздохи, карамель и летающие лепестки (желательно) роз, уже хотелсь какой-то определенности и было никак не уразуметь, как можно в момент распахивания кофточек подсчитывать количество невыполненных обещаний и нудно и обстоятельно озвучивать результат.
Несносна внезапно, то есть без вообще всякого предупреждения, появившаяся школа, а также вместе с ней возникшая куча, куча персонажей, без которых можно обойтись, и разговоров, в которых нет никакого смысла. А, да! Несносна также очень добрая ягненочная Мио.
Ну а когда удается смириться и с этим (ведь сериал без школы - что седзе без школьного фестиваля - афегенна зря потраченное время), начинает поражать отсутствие хоть какого-либо труда по объяснению дальнейших (в это самое время и имевших место) поступков героев. Нет, мы все, конешноже, придумали уже им веские причины, но осадочек остался!
Однако есть в этом сериале что-то (без понятия что), что заставляет к нему не просто возвращаться, но ждать следующую серию с упорством, достойным лучшего применения. И со смутными и невеселыми предположениями о собственной склонности к мазохизму все же продолжать просмотр. И продолжать изводиться.
А потом все это прекратилось. Фильм не закончился, он просто прекратился. Он перестал. Как будто неслышно поставили точку в конце дневника, написанного мелким дурацким почерком. И, ясное дело, была там написана полная околесица, но эта точка в конце жизни.
Мы досаждали вам? Больше этого не будет. Вам было скучно? Больше этого не будет. Вам не нравились герои? Больше этого не будет. В последние две-три минуты те самые безалаберные создатели, тщедушные безобидные японские очкарики, бодро надавали относившемуся к ним с неким презрительным снисхождением зрителю оплеух. И понапрасну уже инстинктивно возишь кругами мышкой, пытаясь вытрясти из последнего эпизода еще тридцать секунд. 26 частей нудноты, будничности, тяжести, скуки, нелепостей, неприятного, непонятного, алогичного, смехотворного, неоправдывающихся ожиданий, предчувствия, надежды, разочарований и потом без лишних слов, по-простецки, вот это - то, чему у русского человека не может найтись первого цензурного эпитета. Вот так война и мир! Вот так жизнь-сражение и (естественно отсюда ожидавшаяся) славная гибель на поле брани! Определенно где-то там должен был бы появиться Рюук - его бы очень повеселило такое зрелище.
Но больше этого не будет...Вот когда посещают мысли о том, что "жизнь прекрасна при любой раскладке". Когда ничего уже больше не будет.
И скучная мафия - безымянные статисты, и злодеи, которые казались "необходимыми лицами пятого акта", и любящие, и ненавидящие, цепляющиеся за жизнь, и отнимающие ее, и время - все вышло. И стало почему-то казаться, что не Фантомы в своих фарфоровых масках, так навязчиво стилизованные под безвольных кукол, которых дергают за нитки, но все они марионетки, балаган, надевающий одни и те же театральные костюмы и пляшущий под музыку в серебряном брегете. Они приходят, и они сходят со сцены...И опять эти часы, всем задающие тему, и заставляющие вспомнить, что и мы так же растворяемся где-то, когда они прозвонят, как призраки, и никто в этом спектакле не выходит на поклон.
Ну а после всего остается стойкое впечатление, что именно это раздражение, расстройство нервов и было тем самым, что удерживало внимание на этой истории о фантомах и заставляло ждать каждую часть с надеждой, что в ней что-нибудь произойдет. Разве не так же устроено в жизни, где повседневность с ее случайными людьми, той самой кучей проходных персонажей, печали и нелепицы, драмы и бессмысленные разговоры составляют тот груз, который придавливает к реальности и удерживает возле нее, пока где-то там в следующих частях остается ожидание маленького счастья.
Ну а то, что больше всего бесило, - неопределенность в чувствах героев, была ли она? Да, не ей он бормотал признания, не с нею спал и не ее приглашал на киношные свидания. Но когда бы ни стала валиться назад, она падала в его руки. Те другие, может быть, были любимыми, может быть, были желанными, может быть, были дорогими. А она была - карма.
Нужно ли было говорить о чем-то еще в этом фильме о невыносимой легкости бытия?
|
