Гиперкавай в нежных, да умелых ручках Kyoto Animation способен спасать не только миры от погибели, но и (что, разумеется, намного важнее) несколько часов жизни от рутины и обыденности. Но парадоксально или нет, а не только после, но и во время просмотра мои мысли к самой что ни на есть повседневности обращались больше, чем тогда, когда ничто, кажется, между нею и мною не стоит. Ведь поди же ты, тут тебе и поэтичность, и символизм, и пронизывают они действие что вдоль, что поперёк. И в запредельные миры уводят — а у меня почему-то стойкое ощущение: не отрывает тебя это аниме от быта, а напротив, даёт посмотреть ему прямо в глаза, не отводя взгляд. И это столь беспощадно, и это настолько обнадёживающе. Ибо мало где (причём не только к аниме сиё относится) быт передают хоть с минимальной долей правдоподобия.
Здесь же — удивительно точные и верные детали: ни попыток скрыть, какой давящей и засасывающей бывает среда, ни намерений выставить что-либо трагичнее, чем оно является. Нет ни грамма лжи в том, что окружение будет упорно сопротивляться попыткам хулигана отсечь своё прошлое, начать новую жизнь, но нет также лжи и в том, что с этим можно справиться. Ну а младший братик Юмэми ведёт себя так, как и должен себя вести младший брат с точки зрения старшей сестры: вредничает и вовсю режется в видеоигры. А разговоры Юмэми с матерью? Обычно в аниме родители, если они не почили лет за десять до сего момента или не находятся в бессрочной командировке в каком-нибудь Гондурасе, служат либо для вящей комедийности, либо для создания совсем страшных обстоятельств и препон. Но можно же, умеют же и так, как здесь, например.
...Дети часто вырастают быстрее, чем ожидают родители. И хоть конечно, им нелишне перенять от взрослых азы взаимодействия с миром, но ведь хочется уже и чего-то помимо канцелярским и казённым слогом изрекаемых совершенно шаблонных фраз, уверений, что единственно значимое, что ребёнок может совершить в этом мире, это сделать домашнюю работу. Но куда же деть внезапно пробудившееся стремление найти в этом мире своё место, куда деться со всеми своими недоумениями, чаяниями, вопросами? То, как взрослый грубо пихает Итико на официозной школьной церемонии за то, что она чуть-чуть выступила из ряда, уже о многом говорит. Совершенно закономерно, что когда Мунто является перед Юмэми со словами о долге перед вселенной, она говорит, что уже сделала домашнюю работу.
К счастью, возможность противостоять тому, что довлеет и всячески старается тебя отформатировать, есть даже у тех, от кого по внешним признакам этого совсем не ждут. «Чаще нежного слабей жестокий» — непонятно почему, но такое и в Японии может действовать. Ведь действительно, суровому парню с явной нехваткой родственного внимания и склонностью к деструктивному поведению только такая хрупкая и беспомощная на первый взгляд девочка, даже выглядящая значительно младше, чем её подруги, сумела возвратить тягу к жизни. Недаром Юмэми признаётся, что раньше считала, будто они с Итико постоянно уберегают Судзумэ от всех невзгод — а выходит, что наоборот, эта проворная и ребячливая девчушка поддерживает их. То же, что Кадзуя и Судзумэ осуществляют вместе, и к тому же без всякого потустроннего вмешательства, ничуть не менее способно встряхнуть наш мир, чем появление красновласого и с пламенным характером красавчика из небесных краёв.
Если чем-то меня очаровывает здешнее действо, то едва ли прихотливыми поворотами сюжета, которые вряд ли даже имеются в наличии — скорее, сюжет честно выполняет свою задачу по доставлению тебя из пункта А в пункт В. Другое дело смутное эхо, мимолётные отголоски, отрывки, отзвуки тех вещей, которые в детстве удавалось поймать в одной нетленной Сказке, созданной некогда одним Профессором. Дело тут, как почти всегда в таких случаях бывает, не во внешнем сходстве. Конечно, образность и антураж тоже вносят свою лепту. Местная Галадриэль... то есть леди Руэри изрекает торжественные тревожащие фразы о будущем и честно демонстрирует водяное зеркало. Но гораздо значимее общее настроение, атмосфера: проникаешься как бесконечной уязвимостью маленького человека перед миром, так и его (или её) невероятной волей и решимостью.
Под всеми инсинуациями с пространственно-временным континуумом — удивительно ненавязчивая, отнюдь не менторским тоном изложенная, непритязательная, нетребовательная притча о взрослении. А притчи тем и характерны, что из них не обязательно извлекать выводов в явном виде, чётко и определённо. Конечно, если человек выведет из них естественные следствия, то в убытке не останется. Но даже если этого не произойдёт, у таких произведений есть шанс воздействовать незаметно, но ещё глубже. Так неявные образы, картинки из далёкого детства порой влияют на выбор человека в важных делах больше, чем он сам способен осознать, больше, чем все логические доводы.
Да чего уж там, при желании тут можно даже видеть и экологический посыл. Хоть, разумеется, было бы узко интерпретировать акуто как просто иносказание для нефти или какого-нибудь другого источника энергии. И всё же, рассказ о том, как бездумно растрачивали акуто обитатели небесного мира... действительно ли его мораль всего лишь к длинноухим созданиям относится? И тут в ход идут такие пленительные, нежные детали. В цветке в волосах Юмэми как будто воплощены все цветы Земли, в большущих зелёных глазах — словно вся зелень, вся молодая листва.
И мне бы хватило даже одного такого прикосновения — самого невесомого и самого мощного, двух личностей друг к другу, сквозь все различия в характерах и темпераментах, сквозь привычный ход событий и все предрассудки, так, чтобы воспоминания другого пульсировали в тебе неиссякаемым источником. А знаете... вдруг действительно стоит сейчас протянуть кому-нибудь руку — из другой действительности упрашивать об этом могут и то порой намного удачнее, чем с расстояния в два шага.
|
