На двадцать второй серии фильм внезапно кончился. Впечатление, что он, как тренированный прыгун, начинал разбегаться издали: разбегался, разбегался… Долго разбегался! И вот, разбежавшись, наконец, взял… и не прыгнул. Наверное, так оно показалось безопаснее… Нет, я всеми руками и ногами за счастливую концовку, но все же не за такую… бронебойную, что ли. Столько трудов, страданий, пафоса — и только для того, чтобы малохольная девица, утерев сопли, смогла пробормотать десятиминутный монолог… По большому счету, все эти театральные страдания оказались просто очередным поводом для ещё одного сеанса традиционного японского самоедства: «Ах, я виновата, накажите меня! Ах, не хотите наказывать? Тогда я сама себя накажу! » И давай, понимаешь… На самом деле массовое подбадривание этой девицы уже выглядели настолько театральными (не в самом лучшем понимании этого слова! ), что напрочь затмили собственно выступление. А я ждал, что в этой веренице эпизодов-булок окажется изюминка настоящей, полнокровной (по крайней мере на половину серии! ) театральной постановки… Изюминку съели сценаристы. Ну, правда, пообещав нам дополнительную серию — надеюсь, этот эпизод добавит счастья в счастливый финал. Вообще, на месте производителей я бы давно уже выделял специальный резервный фонд именно для продления счастливого финала, на который обычно всегда не хватает денег. Весь этот двадцатисерийный разбег все-таки должен быть увенчан — если не прыжком, то хотя бы смачным плюхом!
|
