Текст ниже - минное поле для несмотревшего. СПОЙЛЕРы!
Я это аниме в апреле онгоингом взялся смотреть. Ну, чтобы каждую неделю не только серию "Eureka Seven Ao" дожидаться (а уж сиквел моей горячо любимой "Эврики" смотреть по мере выхода было решено всенепременно), но и чего-нибудь ещё. В итоге обе картины были заброшены: свалены в особый котлован, достать из которого их предполагалось лишь тогда, когда они подойдут к концу. И если "Ao" был отправлен во временное небытие по причине вызванного им лёгкого разочарования, то в случае с "Sakamichi no Apollon" ситуация сложилась совсем иная: аниме это показалось мне слишком уж замечательным, чтобы его в онгоинге смотреть. Да и нерациональная трата времени внесла свою лепту. Ибо посмотрел я первую серию, а через неделю, перед просмотром второй, я её пересмотрел; ещё через неделю, перед просмотром третьей, я её пересмотрел вместе со второй. Причём, с неугасающим интересом. Чо за нафиг ваще?! В общем, не так давно я за день умял сериал целиком и теперь, видимо, что-нибудь да напишу.
Не знаю, какую именно составляющую "Sakamichi no Apollon" священные трактаты наказывают комментировать в первую очередь, но я начну с того, чему уделено тут немалая часть эфирного времени - начну я с любовного, прости Господи, пятиугольника. Сомнения, метания, недоразумения, терзания, признания, самоотверженность, любовный вектор, меняющий своё направление, слёзы, рождающиеся в разбитом сердце, торжество неразделённой любви, скромное ликование любви взаимной, устранение конкурента при помощи хитрости или же посредству удавки и темноты ночи... Ооо-о! Какие только переживания и страсти не бурлят внутри этой коварной пятиугольной фигуры, растягивая тем самым сюжетное тесто до победного конца! Порой между двумя звеньями тандема остаётся желанно-близкое расстояние, но в тот же момент демон неведомый лапищами своими хватает обоих обречённых за шкирки и, бездушно ухмыляясь, раскидывает их в стороны. За то, что сотворил демон этот в двенадцатой серии, лапищи бы я ему, конечно, пообломал. А так, до финального эпизода, ещё примерно к середине сериала, пятиугольник этот я нарёк для себя "волшебным", ибо мне было абсолютно всё равно, кто с кем сойдётся, а кто с кем - нет. Счастья я, само олицетворение великодушия, желал всем и каждому. "Но как уж жизнь рассудит, так пусть всё и будет" - заключил тогда я, наслаждаясь просмотром, и решение своё, помнится, подкрепил громким, знаменующим собой неумолимость судьбы хлопком по комару, что собирался приступить к осушению моей правой руки.
Да уж, почему было так интересно наблюдать за этой замысловатой комбинацией дел сердечных, заигрывающей со зрителем всеми возможными способами, определить я не смогу даже под дулом помпового ружья. Поэтому переметнусь-ка к тому, о чём сказать смогу что-нибудь более осмысленное - к ним самым, к родненьким, к персонажам.
Ну здравствуй, Каору-кун, генератор бесчисленных истерик и отнюдь не трогательных слёз. То ли несчастная жертва пресловутого юношеского максимализма, то ли наглядный пример того, что и в Небесной Канцелярии ошибки порой допускают, награждая перед отправкой на землю бренную некоторых особей мужского пола нравом вспыльчивых девиц. Да ладно, я на самом деле даже удивлён, что персоной своей неоднозначной и поступками паренёк этот ни разу не вызвал во мне раскалённый добела гнев. В чём причина? В его комическом даре, конечно. Который проявляется неосознанно, зато как здорово веселит! За подобное можно простить многое.
Не поймите меня превратно, но в этом году "смешнее" Каору был лишь тот паренёк из "Будней Старшеклассников", который ещё постоянно контактировал с Литературной Девушкой. Ну а что? Плавает он, сын Посейдона, прямо фантастически - боком. Собственное имя, произнесённое устами его пассии, в голове его отдаётся эхом. А уж какая трагикомедия разыгралась в воображении юноши, когда он ошибочно решил, что рукавички ему были связаны из остатков шерсти, основная масса которой ушла на свитер для Сэна. Выглядело всё это со стороны крайне забавно. Хотя нет, это ещё что. Сейчас припомню тот момент из второй серии, где Каору вызвался помочь Сэнтаро в драке. О, это было незабываемо! "Подержи-ка окуляры мои, Рицу-чан, пойду подсоблю малышу Сэну в этой жалкой перепалке" - сказал тогда Каору хриплым басом и, передав девушке очки, смачно сплюнув в сторону и издав сочащийся брутальностью вопль, метнулся в сторону неприятеля - жестоко карать. На этом, к сожалению, плод фантазии моей подёргивается туманом, и на переднем плане отчётливо вырисовывается горькая реальность: пробежав несколько метров, Каору споткнулся, плюхнулся в чан с водой, после чего этой самой водой, с криками "Ня! Ня! ", стал обливать обидчика. За последующей беготнёй от разъярённого подлой атакой вражеского командира я уже наблюдал сквозь громогласный хохот. Браво! После этого случая мужественность Каору росла от эпизода к эпизоду и, наконец, сконцентрировавшись, выплеснулась в одном мощном, всёсметающем заряде: в том жёстком ударе, которым молодой человек наградил своего лучшего друга в девятой серии. Ну как удар... лёгенькая, бессмысленная пощёчинка, сопровождаемая звонким "Ня! ". Признаюсь сразу - ничего смешнее этого в недавно подошедшем к концу аниме-сезоне, что был богат на приправленные комедией истории, я не видел. Брависсимо! Перфекто! Трибуны ревут и ликуют, а я прошу прощения перед всеми людьми, что проживают в моём районе, за ту дрожь земли и лопнувшие стёкла, причиной коему послужил мой нескромный хохот, в один прекрасный день заполнивший собой пространство на много миль вокруг - сдерживать себя тогда я попросту не мог.
Ну и последний пункт, связанный с Каору, до которого мне бы хотелось аккуратно прикоснуться своим вниманием - это отношения паренька с милашкой Рицуко. Честно говоря, поначалу я даже и не предполагал, что вьюноша этот в очочках не станет мяться и сразу же примется брать быка за рога. Во второй же серии заявляет он своему объекту любви: "Рицу-чан, а не хотела бы ты в выходные... домашку со мной поделать?". О-ля-ля, каков, а! Да ты знаешь своё дело на ять, коварный пожиратель сердец! Но этого ему было мало, и уже в третьей серии Каору красиво признаётся в любви, а в четвертой ещё и крадёт у девушки первый поцелуй... Оу, оу, оу! Погоди, погоди, инициативный ты наш! Куда ж несёшься, конь ретивый? Что ж ведёшь себя совсем не так, как положено школьнику обычному японского происхождения? Собственно, немалой долой уважения к этому щупленькому гимназисту я проникся поначалу как раз из-за того, что, несмотря на отсутствие "ярко выраженной" мужественности, всячески старался он перед Рицуко выпендриться. Не очень-то, к слову, получалось (разве что меня рассмешить получалось): в драке оплошал, лодку причалил не на том берегу и т.д. и т.п. Но ведь старался! К сожалению, к концу Каору, отверженная душа, растерял свою прыть чуть ли не полностью, погрузившись в пучину неуверенности и занимаясь жалким самобичеванием, чем немало меня раздосадовал. Однако цветок любви их с Рицуко почти расцвёл, но к этому я ещё обязательно вернусь (обломать бы демону лапы, обломать бы демону лапы...).
Вот уж с кем повезло Каору, так это с другом. Глыба тестостерона под именем Сэнтаро - яркий образец того, что книжку по обложке судить не стоит. В груди своей исполин этот носит наполненное пониманием и чувством справедливости сердце, и немалое число раз удивлял меня тем, что после ссор со своим вспыльчивым другом именно он шёл первым на примирение. Вот уж без него, без этого шумного недотёпы с непростым детством, история бы точно потеряла часть своего обаяния. Да чего уж там - один вопрос о целости пальцев, брошенный Каору после драки, говорит о Сэнтаро во сто крат лучше всего остального. Хотя его побег в конце... ох уж эта юность безрассудная!
И я, наконец, добрался до женской половины ансамбля - речь пойдёт о Рицуко. Боже мой, какая святая простота! Вот смотришь на неё, а потом смотришь на Юрику: и сразу видно, кто из них леди, воплощение утончённости, изящества и благородной красоты, а кто - ... Рицуко, просто Рицуко. Не значит это, конечно, ни разу, что Рицуко чем-то хуже. И подкупает девушка эта именно что своей простотой, открытостью и искренностью. Поэтому так понятна была мне реакция Юрики, когда та, услышав от Рицуко, что лучше бы ей отойти от мусорного бака, ибо негоже леди находиться рядом с подобными местами, бросилась немедля на помощь. Да я после подобной фразы рыбкой бы в этот бак нырнул! Таким образом, и к Рицуко я проникся немалой долей симпатии. Ах да, ещё она очень мило злится и смущается, очень... по-девчачьи :)
О мадемуазель (которая в конце, видимо, уже совсем не мадемуазель) Юрика и прекрасном принце, похитившем её сердце, я напишу в совокупности (ну не дело же это - писать о них врозь?). Честно говоря, по итогу готов признать, что даже не отказался бы от какой-нибудь отдельной и полновесной картины, посвящённой этим двоим - благо, не всё так просто между ними, у каждого есть "обстоятельства", и при желании можно было бы копать глубоко и далёко в обоих направлениях. А так, я, признаться, в один момент даже подумал, что Дзюн этот, дымящий как паровоз, обросший как леший, сломленный и побеждённый, таки возьмёт да надругается вероломно над честью доверчивой девушки, после чего второпях покинет город, переберётся на северное побережье Хоккайдо, поселится там в тихом местечке, славящемся своим рыболовным промыслом, устроится на работу на рыбацкую баржу и остаток жизни посвятит ловле тунца, отращивая параллельно набегающим годам кошерную бороду и пивное брюхо и хвастая вечерами перед нетрезвыми товарищи, как в своё время ловко обставил он вокруг пальца одну наивную дурочку, которая "верила и любила". Но, к счастью, я заблуждался. Затянули руки в порыве чувств тело на всё согласное в вагон отбывающего поезда, и тем самым Дзюн даже, судя по всему, не обрёк себя и пассию свою на тяжёлое и беспросветное совместное будущее. Я за вас искренне рад, ребят.
Так, так, так, сказать бы ещё о мужской дружбе здешней, но после той сцены на крыше, где два друга так "трогательно" ревели вместе, я понял, что ни слова вдохновенного из себя на эту тему не выдавлю. Так что пара слов о джазе. Конечно, увидев, как Сэнтаро в первой серии со словами "для меня только джаз - музыка" начинает тарабанить по ударным, да так, что какая-то необъяснимая сила в этот момент бесцеремонно раздвигает челюсти твои, которые, замерев в итоге, ещё долго не захлопываются, от сериала ожидаешь соответствующих неудач и триумфов на представленном творческом поприще. Но чего нет, того нет, а джаз свою скромную роль отыграл достойно, подарив немало эффектных сцен зрителю, а для героев став тем самым приятным увлечением юности, о котором через этак десяток лет можно будет вспоминать с улыбкой... Допустим, в тот момент, когда медсестра подаёт тебе скальпель, и ты вот-вот да приступишь к операции по удалению аппендицита. Правда, таким же макаром ребята могли увлекаться и трэш-металом, к примеру. И тогда представьте: вбегает священник в финале в обитель святую, и глазам его предстают не те исполняющие мелодичный джаз ребята, а ... Сэнтаро, с упоением извлекающий из струн электрогитары яростными движениями сущее кощунство, и Каору, ротовой полостью рождающий звуки, напоминающие рёв освирепевшего йети и от которых лица Святых на иконах и фресках начинают кривиться в муках. О, знал бы Святой Отец, как повезло ему, когда Каору и Сэн выбрали в юности именно джаз в качестве хобби!
Ну и обещал я вернуться к Каору и Рицуко - возвращаюсь. Первая любовь, конечно, крайне редко трансформируется в "И жили они долго и счастливо и умерли в один день после ста шестнадцати лет супружеской жизни". Она даже редко переходит в "И жили они...". Но меня в данном случае интересует суть проблемы. И ведь синие рукавички, ради которых пришлось в своё время порыться в мусорном баке, дожидались своего нового хозяина на клавишах фортепиано. И ведь сошёл он к ней по лестнице, что показалась ему тогда длиною в вечность, сошёл на слабых, подгибающихся ногах; нагнал её за порогом, опёрся на плечи её хрупкие, вывернул перед ней наизнанку душу и, сгорая в пламени похоти, полез лобызаться, ответом на что ему была одна лишь взаимность. И ведь махала она ему с перрона ручкой, улыбаясь сквозь трогательные слёзы - а в это время в душе девушки разверзалась пугающая бездна; и мысль, а не повторить ли "подвиг" Карениной Анны, дождавшись следующего пассажирского состава, казалась ей, несчастной и одинокой, тогда не такой уж и безумной. И вот вспоминая всё это, вспоминая чувства, которые, не сомневаюсь, были взаимны, с недоумением прокручиваю я в памяти разрастающийся в финале разлад. В чем его причина? Каору что-то решил для себя? Рицуко что-то решила для себя? Уход Сэнтаро - яблоко раздора? За каким кустом притаился хитрый партизан? Сколько вешать в граммах? Жив ли Лелуш? Почему кожура мандарина оранжевого цвета, а не, скажем, лилового? Может мы все просто дальтоники? Эти вопросы градом сыпались на меня после просмотра. Но, видимо, банальное "было да прошло" тут куда уместнее, и признаюсь я не таясь, что не было бы этого разрыва - и не возликовало бы тогда к финалу одно чувство в груди... Это тупое и глухое чувство, что, дескать, лягут на полотне жизни твоей тона, которые и не розовые, и не тёмные вовсе, а такие, каким и цвета-то ещё не придумали. Просто всё есть так, как есть, и иначе, кажется, и быть не могло. Чувство это к концу затмило собой всё - и это было прекрасно.
Поэтому, несмотря на то, что произведение это уютно укутано в плащ дзёсэя (со всеми отсюда вытекающими), в один прекрасный момент я поймал себя даже на мысли, что неплохо бы оценить "Аполлона" в оскароносные десять баллов. Но... всё-так девять. Твёрдое, как скала, РАЗДЕВЯТИЩЕ, и установка самому же себе - в ближайшем будущем непременно пересмотреть.
|
