Япония эпохи Мэйдзи. По стране друг за другом носятся войска императора и сёгуна, честные и благородные разрываются между представлением о лучшем будущем для страны и необходимостью в массовых жертвоприношениях для этого будущего, негодяи и подлецы ловят рыбу в мутной воде, по периметру кружат английские и французские корабли. На свет появляется легендарный артефакт, голова убийцы императора Китая Цинь Шихуанди: тысячелетия назад покушение не удалось, но убийца преисполнился настолько эпической злобы, что и после смерти частенько смущает геополитический покой региона; обладатель его головы не будет знать поражения ни в одной битве.
По следу вырвавшегося на волю артефакта идёт некий искусный мечник, чьи Судьба, Долг и Предназначение - уничтожить эту дрянь при первой же возможности. На пути ему встречается театральная труппа, состоящая из людей, потерявших семью и дом в революционной заварухе и пустившихся в странствие ради мести. Зарабатывают они на хлеб, разыгрывая трагедию из собственной жизни на фоне общеисторической трагедии, а литературную форму их страданиям придаёт сладчайшего вида господин драматург, который имеет далеко идущие планы насчёт этой труппы, мистической головы и вообще всей страны в целом.
От количества имён и дат поначалу можно прийти в ужас: это действительно добротный перессказ истории про то, как реакционный сёгунат уступил место прогрессивному императорскому правительству. Но обращение к историческому словарю каждый раз происходит из-за живой заинтересованности, а не только из-за страха потеряться в сюжете. Здесь политика слита с мифологией и мистикой, причём, как кажется, нет никакой вольности в обращении с историей - неудачу в сражении можно объяснить как вполне реальными причинами, так и мистическими пертурбациями и потоками силы. Такая двоякость толкования убирает всякую справочную скуку из действия.
К тому же это всё-таки история о том, как группа людей решила ни в коем случае не потерять себя посреди исторического бардака, и именно в их театре события получают единство смысла и содержания - в мифологическом, общегосударственном и частном аспектах; и ещё неизвестно, театральная ли труппа идёт за войсками или войска идут по натоптанному актёрами пути. То, что осознание собственного долга, (который подчас не имеет никакого отношения ни к собственному роду, ни к стране) может вершить судьбы мира, доказывается настолько очевидно, что забываешь про небольшую мифологическую уловку с воинственной головой. Но столь же очевидно становится, что финальные фанфары могли бы прозвучать намного раньше, чем то есть в "Борьбе за власть.." Пусть, этнографические зарисовки и бесчисленные жизнеописания великих деятелей той эпохи ещё как-то работают на общее дело. Но ничем, кроме повальной странной любви японских аниматоров к европейским кружевам и камзолам, нельзя объяснить наличие в сериале викторианского спецназа: группа людей, в совершенстве владеющих разными видами оружия, в интересах британской короны охотятся на всю ту же легендарную голову покусителя на китайского императора.
Англия, конечно, имела свой интерес в политико-экономических переменах на Японских островах, но британские ниндзя - как-то слишком. Во главе отряда стоит одноглазый, суровый и скорбный юноша, стреляющий без промаха; опять же, поединок сабли и пистолета с суворовским итогом "пуля дура, штык молодец" - ещё одна вещь, против которой не может устоять национальное самолюбие. Наконец, способ найти убийц и отомстить за себя герои выбрали довольно странный и, мягко говоря, ненатуральный и не оправдываемый уже никакими волшебными головами: блуждание по дорогам и театральный эксгибиционизм. Так что эпизоды, в которых по разным причинам отсутствует представление очередной пьесы с навязшим в зубах вступлением, хороши ещё и тем, что не напоминают о некоторой искусственности самого сюжета.
|
