В далеком городе имени Ганеши: человека, парохода, слона и башенных часов, жили-были два брата-гопника. Звали их, во имя примитивного символизма, просто и незамысловато — Черный и Белый. Черный был социопат, хулиган, беспризорник и карманник, а младший просто аутик, что, в принципе, тоже не сахар. Жили братья уютно и размеренно, тырили мелочь, да котлы у фраеров по-карманам, пи**или водопроводными трубами всех, кто попадался им под скучающую руку да мечтали уехать в село Щепетовку, купить там домик у моря. А вокруг клубилась такая же уютная и размеренная жизнь: бродили вдоль торговых рядов лузгая семечки якудзы, носилась по улицам подрастающая шпана, да снисходительно грозил окружающим из окна старой побитой машины старый побитый инспектор полиции. В целом, получалась очень отрадная картина, которой не хватало, разве что, Миши Круга в качестве саундтрэка. Но тут, откуда не возьмись, маленький комарик, а в руке у него горит, маленький чинарик — в смысле свалился во все это пасторальное великолепие злобный гайдзин. И задумал он нехорошее — взять, и все разделить. В смысле снести город к чертям собачьим, а на его месте построить огромный парк культуры и отдыха трудящихся. Отчего? Зачем? Х** их, гайдзинов, разберет. Наверняка от жывотной ненависти к истово православной японской культуре. Гайдзин, одно слово. И начал он… Кто сказал с разработки архитектурных планов? Не-е, это было бы слишком примитивно. Начал он с того, что послал в историю трех человекоподобных роботов-убийцев-нелоли из будущего, дабы те нашли и шлепнули наших главных героев. Во! Очень сильный сюжетный ход, чувствуется в нем даже какое-то благородное культурное влияние филлеров Naruto. Человекоподобные роботы-убийцы-нелоли, разумеется, оказались внечуственно нечувствительны к ноктюрнам водопроводных труб, чем вызвали у гопника Черного мозговой ступор — он как-то не думал, что на белом свете может найтись проблема, которую нельзя разрешить при помощи хорошей, толстой, железной палки, — но тут, по-счастью, аутист Белый оказался еще и пироманом, так что вскоре одним роботом стало меньше. Что, впрочем, нисколько не спасло нас от очевидного поворота сюжета и младшенького гопника ударили-таки пером в бокЪ. Но не насмерть, (что авторы, звери, что-ли?), а так, до внепланового отдыха на киче. Черного же, заметим, прозорливые роботы трогать не стали, помятуя, что фильма еще треть осталась, а рассказывать уже, почитай, и не о чем. Так что следующие двадцать минут озлобленный гопник показывал глубины, которых может достичь душа человеческая, если на нее не действует благотворное влияние доставучего аутиста. То есть пи**ил своей смертоносной трубой якудза почем зря, а у них-то, бедолаг, кроме пистолетов и отбиваться от него было нечем. Но не наступила еще кульминация и не успели все положительные якудза перед смертью порассуждать о превосходстве традиционных ценностей японского общества перед прогнившим и пустым каркасом гайдзинской культуры, как снова пошли в ход человекоподобные роботы-убийцы-нелоли. Под воздействием фабулы Мебиуса у Черного сначала случился кризис мировоззрения, который выразился в том, что он задался извечным вопросом русской интеллигенции: “Тварь я, дрожащая, или право имею?”, а потом и катарсис, в котором он, помятуя о слезинке ребенка Белого, дал не менее традиционный ответ русской интеллигенции: “Ясное дело - тварь”
И все, понятно, закончилось плохо — роботов смели в совочек, гайдзина шлепнули, стройка века стала, а половину домов к тому времени уже снесли, так что город стал походить на чернобыльскую зону. А братцы-гопники, удовлетворенные нанесеными разрушениями месту, о котором всю первую часть истории торжественно восклицали “мой город! ”, уехали в свою Щепетовку, к морю. Нет, в целом, любопытное вышло кино, но все-таки нужно запретить распространение Достоевского на островах восходящего солнца, уж больно пагубно он действует на неокрепшие нихонзинские умы.
(ц)Jascii
З.Ы. И я с ним согласен.
|
