ЛЮБОВАНИЕ САКУРОЙ
У жанра сёдзё всегда была и есть довольно многочисленная аудитория представителей сильной половины человечества. Сентиментальный пафос и хитросплетения личных отношений находят отклик и в грубом мужском сердце — мальчишки всех возрастов не прочь посопереживать главной героине на ее тернистом пути, и порадоваться счастью в финале, несмотря на многочисленные яойные и сёнен-айные ловушки, подстерегающие их в пути. Жанр махо-сёдзе, предназначенный для девочек, только осознающих свою женственность, еще более специфичен, поскольку волей-неволей должен еще и учить их соответствию новой роли. Поэтому, несмотря на всю мишуру сказочной истории, он гораздо более реалистичен, чем кажется. Романтизм здесь только средство для решения реальной педагогической задачи, и от этого никуда не деться. Однако эта задача ни в коей мере не мешает создавать произведения искусства, которыми можно наслаждаться, невзирая на пол и возраст — для примера можно вспомнить огромное количество замечательных произведений детской литературы, а так же такой вполне взрослый ее вид, как роман-воспитание.
…Приступая к просмотру, я не вполне еще отдавал себе отчет, чего жду — просто меня привлекли пять букв: CLAMP. Ознакомившись до этого с несколькими их историями, я был удивлен, даже сражен их истинным романтизмом, как будто прямо пришедшим из девятнадцатого века, когда он считался революцией и подрывом устоев. Красота, декларируемая, как абсолютная ценность — чем не вызов обществу? И мое нетерпение было вознаграждено — с первых же серий я был покорен откровенным, неприкрытым, можно сказать, махровым эстетизмом этой студии! Красивым оказалось ВСЁ. Изображение героев и мира, их мысли и чувства, идея сюжета и его воплощение, музыка — первые эпизоды фильма я чувствовал себя попавшим на праздник, где угощают пирожными. Прелесть, прелесть, прелесть, прелесть, прелесть! — твердил я, дойдя до пятой серии, и всерьез надеялся, что мне придется повторить это в семидесятый раз, дойдя до семидесятой! В построении этой истории словно бы чувствовалось биение неспокойной мысли сочинителя-кутюрье, всерьез озабоченного тем, как этот фасон будет выглядеть со стороны. И, по крайней мере формально, во всей веренице эпизодов не было ни одного лишнего — ведь, правда, в каждом из них появляется новая карта, без которой колода будет неполной… Радовала так же изобретательность в придумывании этих карт и историй, с ними связанных — каждая ожидалась с неподдельным интересом. А простенький, но действенный прием со сном-рефреном прошивал эту вереницу серебряной нитью, превращая в нечто единое и даже стройное! Для телесериала такая стройность — чудо из чудес. Но — все-таки он закончился, не дождавшись завершения… Как грустно. Я-то рассчитывал, что из меня будут тянуть жилы все семьдесят серий! Но где-то к сорок восьмой случился финал — именно такой, которого все и ждут от подобной сладкой, томной и страшноватой, как сновидение, сказки. То есть достаточно неожиданный в сюжетном отношении, но достаточно предсказуемый в отношении кульминации чувств героев, особенно Сакуры. Все-таки CLAMP мастера поставить своих героев в безвыходное положение, а потом эстетски любоваться ими, бьющимися в тупике! Тут-то и понимаешь, что их главная и единственная тема — красота отчаяния, мастерски отснятая на видеокамеру Томоё-тян (которая является здесь чем-то вроде представителя создателей фильма). Но, к счастью, здесь этой красоте развернуться не дали — все-таки специфика жанра, создавая определенные рамки, иногда помогает творцам держаться в оных. А чувство меры — одно из определяющих для хорошего стиля. Стиль же студии «CLAMP» чувствуется сразу, и он совсем неплох, несмотря на то, что его можно охарактеризовать одним словом — гламур. Нет, даже так: CLAMур! Кстати, отличительной особенностью гламура вообще и этой его разновидности в частности является избегание всего обыденного, привычного и приземленного. Поэтому из всех любовных линий основной истории лишь одну можно назвать более-менее традиционной — любовь главной героини, Сакуры, к старшекласснику Юкито. Насколько традиционно ответное чувство — дело вкуса…
* * *
…Оставшиеся для просмотра двадцать с чем-то серий вызывали у меня опасливое недоумение — в памяти назойливо воскресали примеры нерадивости творцов, губящих свои творения неуклюжими доделываниями. Даже Марк Твен не удержался от дурацких детективов с Томом Сойером, чего ж тогда ждать от сочинителей рангом помельче! К тому же и тенденции, обозначившиеся к середине фильма, настораживали — карты стали повторяться (полет — парение, иллюзия — зеркало и т. д.); количество влюбленностей и тортов начало несколько превышать порог чувствительности к сладкому; и вот уже Сакура делит своё «ня-я! » между Юкито и Мизуки-сенсеем; Ли Шаолянь, не умерив своих чувств к тому же Юкито, кажется, заодно пал жертвой чар Сакуры — однако и в надоедливой кузине, оказывается, тоже есть какое-то вздорное очарование! Как непостоянны мальчишки… Вот Томоё остается верна привязанности к Сакуре, что радует. В конце концов, должно же быть в мире что-то постоянное?..
…Нет. Не должно. Досмотрев до конца, я впал в глухую кому, потеряв на некоторое время ориентиры в мире Сакуры. А какие ориентиры являются главными в жанре «сёдзё»? Конечно же любовь! До поры я пребывал в блаженной уверенности, что такого основополагающего фактора, как любовь героини, никто не отменит, и всецело полагался на это… Вот тут-то я ошибался. Уж не знаю, чему тут причина — то ли так было задумано с самого начала, и авторы, считая дело решенным, просто забыли оповестить об этом зрителей, то ли эти любительницы яоя просто не удержались от соблазна организовать парочку из единственно доступных (по цензурным соображениям) персонажей, то ли они решили, что такое постоянство главной героини уже приелось, и решили удивить публику… Да уж, удивили. Кстати, интересно было бы выяснить, как воспринимает эту смену ориентации целевая аудитория фильма, т. е. те, кто при просмотре впрямую ассоциируют себя с Сакурой. Если с восторгом, то я умываю руки и сдаюсь, поскольку с самого начала, как и всегда при знакомстве с сёдзё, я переживал прежде всего за главного, как я считал, возлюбленного героини. И для меня настоящим шоком стала манипуляция, заменяющая его второстепенным персонажем — а Ли Шаолянь был представлен нам именно как второстепенный персонаж, наравне с Томоё и Мейлинь. Кому в голову пришла светлая идея в одночасье сделать из него главного героя? Раскрутка (иначе и не назовешь! ) нового возлюбленного началась где-то за десяток серий до конца всего фильма — такими темпами даже президента не выбрать, не то, что самого главного человека в жизни. И что при этом мы знаем о Ли-куне? А ничего. Ни семьи, ни друзей, ни интересов у него к этому моменту нет, как, впрочем, и положено второстепенному персонажу. Он образцовый самец, будущий мачо, сильный, энергичный, предсказуемый на все сто процентов. Он соблюдает все неписаные правила, положенные при выборе самки — соревнуется с другими самцами, чтобы обратить на себя внимание, и т. д. За все время фильма он в основном оттенял Сакуру, не родив ни единой идеи и пользуясь только готовыми шаблонами и вдолбленными знаниями.
…Всё оставшееся время мне невыносимо было наблюдать, как взрослые, умудренные опытом сочинители осторожно, бережно, черт возьми, деликатно, делают из своей героини предательницу. Причем предает она не возлюбленного (в конце концов, по сюжету она ему вовсе и не нужна), а в саму себя, подчиняясь влиянию окружающих — стоит только вспомнить, как все персонажи хором спешат помочь «влюбленным». Ее фактически целенаправленно программируют на нужное поведение, ставя очередной эксперимент по выведению «формулы любви» — это нам, кажется, знакомо? Формула же проста: любить надо не того, кого любишь, а того, кто любит тебя — так проще, нет нужды затрачивать душевные усилия… В этом, пожалуй, состоит одна из аксиом той самой «женской мудрости», которая и передается при помощи заказного искусства. Ну а первое чувство, это, конечно, чары — что ж ещё? Однако есть простая истина: с чувством не шутят; с первым — тем более. В результате — финалу не веришь, как ни крути. Ложь, выдаваемая за правду, выдаваемую за ложь — так она гораздо легче проскакивает в нежные мозги аудитории. «Батюшки-светы, а мы-то и не знали, кого на самом-то деле любит наша Сакура! » — словно бы лицемерно удивляются марионетки-персонажи, зазывно поглядывая на аудиторию. И тщательно подобранный родителями… ну, в данном случае сценаристами, кандидат, пройдя все тесты, автоматически становиться счастливым избранником, на чувство которого (конечно же! ) тут же ответят — а куда деться, ведь взрослые непогрешимы, и не наивным дурочкам вроде Сакуры с ними спорить. И в фильме она, поплакав минут пять, спокойно забывает того, кого вроде бы как любила все это время. Получается, что любовь это чувство на сезон? Или это была ложь? То есть, три четверти фильма нам показывали ложь? Или все-таки ложь это то, во что превратилась эта история? Чтобы попытаться разобраться в этом, можно вспомнить некоторые, на первый взгляд малозначительные факты: завидя дом Юкито-сана, Сакура замечает — а сердце-то больше не стучит, как раньше… Значит, раньше стучало? Почему же сейчас?.. Ах, да — ей объяснили, что это не любовь… И она поверила, так? Делаем вывод: Сакура — йог, который может управлять своим сердцем. Скомандует «стучать» — забьется, скомандует «отставить» — перестанет… Скомандует «люблю» — любит, скомандует «отставить»… Детский сад! «Сердцу не прикажешь», как гласит японская народная мудрость. Ан нет, оказывается, еще как прикажешь — достаточно только как следует подумать. Представьте — поразмыслить, люблю ли я данного субъекта? И на основании предоставленный сведений сделать вполне обоснованный вывод — да, оказывается, люблю! Еще один странный факт: в диалоге с Тоей Юкито практически признается (если это не ошибка перевода, добавившего частицу «не»), что обманул Сакуру, объяснив, что она любит его только как отца. Значит, на самом деле она любила его не так? И куда же задевалось это чувство, так горевшее в ней весь фильм — зашипело и быстренько погасло, залитое слезами? Ох, если бы безответную любовь можно было бы так запросто отменить… Даже не смешно. Вот после этих-то моментов, открывающих крапленые карты сочинителей, перестаешь верить героям. И они превращаются из живых людей в марионеток, дергаемых за нитки не очень-то искусными кукловодами.
Но, несмотря на эти противоречия (а когда женщин смущали противоречия?) повествование неумолимо идет по пути, определенному создателями для блага всех героев и правильной ориентации аудитории. И Сакура идет по этому пути — она ведь не строптивая девочка. Впереди ее ждет нормальное женское счастье — муж, дом, дети… Однако волшебство уйдет из ее жизни навсегда; и крылья больше не возникнут за спиной. Ну что ж, потеря крыльев — необходимый этап взросления. Так что нет нужды думать над тем, что выбрать — непонятную душевную болезнь под названием романтическая любовь, где, по большому счету, высшим актом является самоубийство влюбленных, или другую — земную, полную простого человеческого счастья… Но этот скрытый в фильме выбор и определяет, кто мы — обладатели бессмертной души или вид животных, призванных плодиться и размножаться… Ибо только обладатель души осмеливается считать себя равновеликим всей природе, и способен действовать вопреки этой самой природе… И, даже сознавая всю иллюзорность этого представления, способен не отказаться от него. И пусть всё, что предложено фильмом, правильно, сто раз правильно, пусть часто все так и происходит в жизни — но почему-то соглашаться с этим выше моих сил! Наверное, сказалась та самая пресловутая специфика жанра — даже завзятому любителю сёдзё, если он мужчина, женская магия может оказаться не в радость, как холодная вода на темечко. Ведь каждый мужчина считает себя центром мироздания, единственным и неповторимым. А женщина берёт и запросто сравнивает этого единственного и неповторимого с десятком других таких же. И сравнение идет вовсе не по заоблачным духовным качествам — все гораздо приземлённей… Поделом любопытному — нечего соваться в чужие таинства, пытаясь разгадать самим собой придуманные загадки, при том, что никакой загадки-то и нет. Потому, главное здесь — польза. Польза от реализма, грубого и циничного, который так нужен на самом деле нежным созданиям, растущим на сказках о прекрасных принцах. Принцев не бывает, ищите ближе — подсказывает фильм, и в этом его несомненная заслуга.
* * *
…КЛАМП нравились мне за то, что играли не по правилам, нарушая все и всяческие нормы приличия — и выигрывали! В этот раз они сыграли по правилам. И проиграли…
|
