«Или я не гожусь в короли? Ну, этого-то бояться нечего, потому что кроме как в короли, я никуда больше и не гожусь» - вот так примерно размышлял король из не самой известной пьесы известного и неимоверно талантливого сказочника Е.Шварца «Голый король». Ну вот, а здесь у нас, вместо раздетых венценосных особ, есть одетая принцесса, которая, пожалуй, в принцессы не годится только потому, что слишком много куда ещё годится.
А между тем у самого этого аниме одёжки по большей части и не парадные. Нет, политес по части антуража соблюдается довольно исправно: тут тебе и изумрудный змеиный камень, и золотой орёл с рубиновым глазом, и такая своего рода техномагия (на меня от неё даже Нанохой слегка повеяло). Другое дело, что антураж здесь — это всего лишь одежда, под которой однако же скрываются как тело, так и душа, в то время как многие анимешные вещи только из одеяния и состоят. Пышного одеяния, но под которым скрывается в лучшем случае манекен, а в худшем пустота. А не пытливое, ищущее, полное бессчётных вопросов и восторга познания нового юное сердечко.
Тут же есть ещё не растраченное детское удивление перед миром, неуёмная жажда новых открытий — и в то же время зарождающаяся трезвость взгляда на происходящее. Но это та трезвость, которая не означает цинизма и не потребует от девочки предательства своих детских мечт — скорее выведет их на новый уровень, скорее уточнит их и восполнит. Тут скорее раздумье и настроение, чем действие. А если действие, то далеко не эпичное, даже не геймерское. Мечемашества присутствуют лишь в бахвальствах рыцарей, опустошающих чужие земли во имя высоких фраз и выражаемого вполне себе звонким эквивалентом профита. Эпическая битва — в фоновой песне (на русском языке, кстати), которая представляет ратиборства отнюдь не с помпой, литаврами и триумфами. А единственный зачаток грозящей вот-вот разразиться заварушки практически буквально оказывается колоссом на глиняных ногах. Самое же значимое превращение здесь — не лягушек в людей, а невесты-красавицы в парадном убранстве в непритязательно одетую девчонку-сорванца. И главный как бы супостат здесь — скорее усталый, одинокий и невозвратимо оторвавшийся от своей эпохи, чем злобный. Не коварный волшебник, а просто старик, который так нуждается в понимании и которому ребёнок может открыть нечто, чего сам он не понял за все истёкшие невероятно долгие годы.
Крамольно говорить такое, но меня, наверное, так бы не потрясло, если бы это было Гибли да если восьмидесятые-девяностые. Тогда ещё душевно и морально здоровые вещи из моды не выходили, а сейчас за такие разве что Гибли ещё не съедят, и то, чего доброго, только пока. Ведь чем оправдать в век артхауса, что единственная трава в твоём произведении — эта та травка, которую мирно пощипывают козочки и овечки на лугу, и даже на них она никаких побочных эффектов не выдаёт. От создавшей «Принцессу Аритэ» студии такое видеть настолько непривычно, после их-то психоделического разнотравья красок, кавалькад изломанных форм и хромающего на все четыре конечности смысла ( больше меня удивило бы только, если бы такое аниме было от Гайнакса).
Можно долго и подробно разжёвывать, искать аналогии, предпосылки, истоки, параллели, аллюзии, контексты и прочих мифологических чудовищ. Можно указывать на нерелевантность декораций и наличие чего-то, неподвластного времени, выводить на чистую воду суть, которой всё равно, под какой одёжкой прятаться. Скажем, нет разницы между сказочным хвастуном-рыцарем и напыщенным современным генералом, ведь последствия их благородных деяний для простых-то людей ведут к практически одинаково разрушительным последствиям. А медоточивые изречения льстеца-хитреца, выдающего стыренную из ближайшего сада розу за цветок далёких земель? Чем таким они существенно отличаются от тарабарства сегодняшней прогибающейся перед правительством прессы?
Но не бойтесь, сколько бы ни отыскивать всего такого и ни указывать, «Принцессу Аритэ» не запретят. И скорее всего те, кому она не в бровь, а в глаз, даже и не обидятся. Потому что, как ни парадоксально, настолько всё очевидно и непафосно подано, что с большой вероятностью будет не заметно. Потому-то многие могут счесть, что тут недостаточно сказано о «великом». А между тем что может быть более великим, чем помощь другим, не ищущая сиюминутной выгоды? Чем освобождение многих — от произвола одного тунеядца, пускай, в общем-то, и не самого деспотичного на свете. Это важнее тысячи книг самой отборной и полновесной древней мудрости. Да и если в человеческих сердцах ещё не до конца угасла способность сочувствовать друг другу, то за технологическим развитием дело не станет. И сама Аритэ, когда ещё подрастёт, вполне сможет постичь умения древних и даже их превзойти — в тайнах человеческих душ разбираться сложнее, а девочка и это уже совсем неплохо умеет.
Для меня же один из самых главных посылов «Принцессы Аритэ» таков: если ты в темнице, из неё не выбраться, меняя её дизайн и даже расписывая стены сверкающими звёздочками. А не так ли именно поступают взрослые, стандартизированно мыслящие люди, обманывая себя? Но, может быть, глядя на молодую, да раннюю Аритэ, мы по крайней мере начнём вырываться из душных застенков общепринятых предрассудков к воздуху, свету и... собственному детству.
|
