«Течение времени» — странный фильм. Он странен тем двойственным ощущением, которое после себя оставляет.
С одной стороны — трагедия, лаконичная и очень сильная. Графика выше всяких похвал. Правда, есть в ней что-то, словно пеплом присыпанное, но мы же понимаем, что это работает на замысел режиссера. Великолепная музыка. Хотя и звучат в ней в основном тревожные, грустные или трагические ноты, но звучат они в унисон с повествованием. Потому что какое уж тут веселье, когда речь идет о судьбе человека, вынужденного всю жизнь расплачиваться за совершенные в юности преступления. Мастерски прописанные детали, постепенно становящиеся символическими (висящий у входа колокольчик, синяя лента в волосах, осыпающаяся сакура – как хлопья белого снега, и множество других). Сюжет, держащийся в основном на флэшбеках и при этом не рассыпающийся. Мощное эмоциональное воздействие (редкий зритель не смахнет набежавшую скупую слезу… а может даже и не скупую). Причем воздействие это распространяется и на тех, кто не смотрел сериал, оставляя их в тягостной задумчивости: похоже, выхода из замкнутого круга «грех-вина-расплата» не существует. Ведь так и промаялся всю жизнь главный герой в попытках искупить вину, попутно изгадив жизнь жене и сыну, а шрам-то (символ содеянного) исчез только после смерти.
Что ж, мы люди взрослые и понимаем, что жизнь — штука суровая. С какой же стати же фильмы о ней должны быть доброй слащавой сказочкой? Можно, конечно, понять поклонников сериала, на глазах у которых умирает любимый герой, но ведь все мы смертны. А фильм безусловно очень сильный. И реалистичный. Такова суровая правда жизни, не так ли?
«Хитокири однажды — хитокири навсегда. Не так ли?..»
Да-да, всё было бы прекрасно, если бы не одно но. Если бы это был совершенно самостоятельный фильм, никак не привязанный к сериалу. Вот тогда бы режиссер мог выдвигать какие угодно точки зрения на мироустройство. Однако фильм — всего лишь часть довольно длинного повествования, включающего в себя, помимо этого окончания, еще и фильм-введение и непосредственно сам сериал. Слишком многое во второй ове людьми непосвященными будет восприниматься как «намеки тонкие на то, чего не ведает никто». Так что о самостоятельности речи не идет. Так же как и об альтернативной версии событий (что часто встречается в OVA). Это именно продолжение. А значит нужно придерживаться той идеи, которая стала основной в сериале.
В сериале же одной из основных мыслей стало то, что человек, которого заклинило на прошлом, сам на себе ставит крест. Он проигрывает заранее, еще до начала схватки. Тот, кто не может найти себе места в новой жизни, а в себе — силы жить дальше, обречен.
Да, в начале сериала Кеншин был таким, каким показан в фильме — внутренне раздвоенным человеком, который не в состоянии себя простить. Он не хочет жить дальше, но и не может просто так из этой жизни уйти. Однако то, к чему он пришел в конечном итоге, никак не стыкуется с его поведением в этом якобы продолжении. Неужели Кеншин из второй овы — это Кеншин из сериала, который принял себя таким, какой он есть, который хочет жить и сделать счастливыми близких (в первую очередь любимого человека)? Бедная Каору, она-то надеялась, что Кеншин пришел спасти ее от Эниши потому, что дороже нее у него никого не было. Обломись, Каору. Он борец за всеобщее счастье, и вообще живет только потому, что так отрабатывает долг перед умершими. Какое тебе может быть личное счастье, когда в Африке дети голодают? Разве что от всеобщего счастья кусочек отломится.
Лирическое отступление о всеобщем счастье:
"— Хочу предложить вам, — тутженщина из-за пазухи вытащила несколько ярких и мокрых от снега журналов, — взять несколькожурналов в пользу детей Германии. По полтиннику штука.
— Нет, не возьму, — кратко ответил Филипп Филиппович, покосившись на журналы.
— Почему же вы отказываетесь?
— Не хочу.
— Вы не сочувствуете детям Германии?
— Сочувствую.
— Жалеете по полтиннику?
— Нет.
— Так почему же?
— Не хочу".
Нет, не смерть любимого героя оплакивают его поклонники. Они не хуже прочих знают о том, что все люди смертны. Однако печаль может быть светлой, полной радостных воспоминаний и благодарности, а может быть отравлена ощущением предательства. Нас обманули. Выходит, правы были все главные противники Кеншина по сериалу. «Хитокири однажды — хитокири навсегда». Глупый ученик так и остался глух к словам учителя. Любимая женщина всю жизнь провела в бесконечном ожидании. Сын презирает отца — и с ним трудно не согласиться (хочешь быть затычкой во все ды… то бишь, гомэн, Буддой или матерью Терезой — не заводи семью).
Идея второй овы кардинально расходится с идеей сериала. Режиссер не согласился с мнением мангаки и поделился со зрителями собственным взглядом на жизнь, забыв о том, что «мы в ответе за тех, кого приручили». Зрителям остается только бессильно скрипеть зубами.
"— Никто не может представить себе то воздействие, которое оказывают вымышленные персонажи на сознание людей. Даже вы, у кого такое богатое воображение, не могли предположить, что зрители привяжутся к вашим героям. Эти герои стали членами их семей, верными друзьями, почти родственниками. За них переживали, радовались и горевали вместе с ними, оправдывали их поступки. Их ждали, на них надеялись. Вы нанесли жестокий удар в самое уязвимое место именно в тот момент, когда завоевали абсолютное доверие. Вы отняли надежду, которую зародили у тех, кто больше всего в ней нуждался.
— Вы преувеличиваете, мы не могли...
— <…> Хуже всего то, что вы показали это настолько талантливо, что вам нельзя было не поверить".
(Тонино Бенаквиста, «Сага»)
|
