Если вы и сможете полюбить этот сериал, то только не за отвратительный опенинг, и не за примитивную анимацию, и даже не за плоский сюжет, чьё развитие сродни попытке наблюдать за эволюцией дохлой кошки.
Здесь есть всё, что когда-нибудь набило, или ещё набьёт вам оскомину. Откровенное следование западным (и чем западнее — тем откровеннее) классикам не совсем классических вещей, популярные взгляды, отчуждающие аудиторию от собственных соображений. Идеализмом тыкают в глаз как-то слишком нахально и совершенно неприятно, а грани второстепенных персонажей — уже давным-давно отточенный напильником код-мантра, зачитываемый большими инфантильными переростками, шкерящимися по своим затхлым и спёртым комнатушкам, в которых нет места солнцу. Небольшая настройка гаммы — всего лишь необычно твёрдая определённость в любви, разбавляемая, к сожалению, искусительницами нужного пола.
Аудитория небольшого цирка до самого конца неопределенна — многочисленные панцушоты непопулярно повышают возрастной рейтинг, но выполнены по-школьному просто, без искры. Искру смущений чувствует лишь главный герой — 14 лет и первая любовь, взаимная с первой же серии. Невдомёк ещё ему о внутреннем мире Наруэ, хоть и понимает задним местом, что душа девчонки — такие глубокие потёмки, что ни один сюрреалист не сможет достоверно обставить в своих картинах их устройство. Здесь милые азимовские намёки на популярную фантастику. Сатира и юмор ведомы добрым словом Дугласа Адамса, а смелость неопределённостей граничит с вдохновением Харухи Судзумии. Осколки прожитых тем разбиваются о днища насущного взросления — там самые простые и примитивные слова обретают воистину великую силу, когда как мысли мастеров растираются в порошок, подобно слёзам на рельсах из песни одной молодой российской рок-группы. Маленькие откровения — секунды перед концовкой каждой серии, и простые основополагающие морали шипят пузырьками аспирина, вздымаемыми со дна стакана. Одна из последних работ Асиды Тоё — нехитрого мастера, который помнил ещё очарование старой «детской» рисовки аниме. Это слишком легко понять сразу, но не признать: мир Наруэ — будет детской историей, сколько бы отсылок на Карпентера или Кубрика там ни было. Фундаментальная отдушина — стык детских свобод со старческим воспроизведением контента, навсегда останется самой земной из космических картин. Настойка на инфантилизме. Слишком пушистая, чтобы оставаться свободной — заключённая в кандалы рейтингов, заточённая в темницу изобразительного скверномыслия.
|
