Имя режиссёра и постер в воздушных, легчайших, лучащихся тонах. Тут следовало бы начать привирать про предощущение, наитие, объективные закономерности периодичности появления потрясающих вещей у хороших режиссёров и кто знает про что ещё, но... Ну не было предчувствия. Был просто настрой на возможно неплохую вещь. А вишь ты, вон оно как всё в итоге.
Аниме это даже... почти мистика. Не в смысле жанра, а в смысле того, что чуть ли не способно мысли твои читать и самостоятельно отвечать на вопросы и непонятки. Притом вовсе не подстраиваться под зрителя, не угождать ему, не вилять хвостиком: «А вот мы как ещё извернулись, что для тебя придумали, дорогой наш зритель, ну посмотри, нравится ли тебе вот так сверкающая медово-красным кленовая листва? А как мы тут с дедушкой бедного Араты всё слезощипательно и жалистно закрутили? Нравится, ну?» Нет, это аниме именно что отвечает.
Честное слово, только-только начало закрадываться в сознание: «А почему это они столько времени играют, а о там, допустим, лирическом, эпическом, эстетическом или ином каком значении сих знаменательных ста стихотворений ни гу-гу?» И на тебе! Буквально вслед за такими моими мыслями появляется юное очаровательное создание, Кана-тян, и всё тут же расставляет на свои места. Сколько, оказывается, проку оттого, что одной миниатюрной девчурке хотелось невозбранно носить хакама! Зато для Тихаи теперь её любимая карточка имеет свою историю, очень живую и трогательную, и даже ассоциирующийся с той карточкой цвет приобретает прежде скрытую от героини интерпретацию.
То же самое произошло и тогда, когда мне довелось задуматься над тем, а какая же подготовка у тех, кто зачитывает стихотворения во время игры, насколько вообще сложна эта работа. И что бы вы думали, прояснили-таки очень многие нюансы, причём сюрпризы здесь не только для зрителя, но даже и для такой обычно обо всём осведомлённой малышки Каны... но я-то верю, что она со всем справится.
Каждый по-своему воспринимает и познаёт сущее, по-своему выдерживает испытания, жизнью и другими людьми уготованные. Конечно, практически любой человек устроен ну настолько сложно, что под какой-то один-единственный типаж подгонять его — куда опрометчивее, чем браться сосчитать все лепестки японских сакур до единого. И всё же что-то как правило да преобладает, и в Chihayafuru эти различия предстают во всей красе. Карута помогает их выявить, и этим особенно ценна.
Тихая — просто квинтэссенция увлечённости, бодрости, упорства, решимости идти к цели, невзирая ни на какие поражения. Её оружие — быстрота и изрядная физическая выносливость, конечно, приобретённые упорными тренировками. Её чуткий слух частенько может уловить начальный слог стиха, едва лишь шевельнулись губы чтеца. Её стремительность, однако, может как играть ей на руку, так и делать её беззащитной против тех, кто обладает недюжинным самообладанием и сосредоточенностью. Так уместно поэтому присутствие рядом с ней уравновешенного и хладнокровного Тайти, постоянно тренирующего свою память. Иные же люди собирают данные о мире преимущественно научно, логически, аналитически: у строгого и прилежного очкарика Комано-куна каждая партия расписана по ходам, а чтобы было нагляднее, он и диаграммами снабдит. Правда, то, что отличник проделывает такую огромную работу, ещё не гарантия того, что он выиграет у симпатичной Каны-тян. Может быть, потому, что отвлечётся на созерцание её необыкновенно красивого традиционного одеяния, а может и ещё отчего-то. А то, как усваивает и применяет знания Кана, мне, скажу по огромному секрету, ближе всего. Красочные образы и поэтичные легенды — и игровое поле расцвечивается зеленью сосен, бамбука и трепещущего тростника, белизной горных снегов и сиянием свежей росы. Вот какие разные люди, но они вместе, и это здорово. Все они и по отдельности хороши, а уж когда вместе, сильные стороны каждого только ярче, ну а слабые — неплохой повод, учась друг у друга, незаметно для самих себя оказаться в несколько иных отношениях, чем были сначала.
У меня ещё есть некое подозрение, что аниме снято в том числе и с образовательной целью. Ведь карута связана так тесно с японской культурой, а в любой стране приходится идти на немалые ухищрения, чтобы побудить людей свою собственную культуру изучать. Но если и так, сделано это настолько умело, что остаётся только засчитать.
Как нам объяснили, за пределами Японии каруту поди и не встретишь, да и в Японии она не очень популярна, многие, как мы здесь видим, считают всеяпонский чемпионат по каруте просто каким-то незначительным фестивалем. Так что если кто увлекается ею, то скорее всего действительно по искренней привязанности... к самой ли каруте и вещам с ней связанной, к друзьям ли или родным, которые заразили этой страстью. А не потому, что хочет выпендриться и показать себя крутым перед сверстниками.
В любом случае, если у человека нашлась хотя бы пара тех, кто поддержит его устремления, то он становится гораздо свободнее от общества, его мнения, от того, что пытаются впаривать правительство, реклама и мода. Ведь Тихая намного счастливее своей сестры-модели, которая каждый миг дёргается по поводу того, как выглядит. Да разве стоит хоть чего-то известность, если она не позволяет держаться естественно и непринуждённо? А у Тихаи, несмотря на то, что и в любимом деле не удаётся пока достичь желанных высот, и учёба не клеится, всегда есть те, кто могут на неё подчас и накричать, зато после матча всегда ждут с шоколадкой! Так что Chihayafuru — это не только спорт, не только психология, даже не только романтика. Это ещё и одно из самых сильных и убедительных произведений о внутренней независимости от всех искусственно навязанных стандартов, предрассудков и стереотипов. Беда ли, что многие окружающие считают тебя неудачницей... если ты всё же сумела пробудить волю и вкус к жизни в друге детства, помогла ему залечить серьёзную душевную травму — немногие победы и достижения этого мира могут с таким сравниться.
Энергичная Тихая, которая какая угодно, но только не тихая, одна из самых прекрасных beauty in vain, пацанка родом из детства, непостижимым образом сочетающая в себе повадки девчонки-сорванца и пробуждающуюся женственность, ничуть не стесняющаяся носить спортивные штаны под изящной юбкой. Итак, вошла ли она теперь в мою жизнь... Ну конечно же, не вошла, потому что вошла это слабо сказано — в любую жизнь она если уж проникает, то может только ворваться. Свежим порывом весеннего ветра взвихривает она эмоции и чувства, будто карточки каруты. Но и тот, кто любит неспешность и лиричность, обделённым не останется. Меня рисом не корми, а дай помедитировать под звучно и плавно льющиеся строки восточной поэзии. Так что, Фудзивара-но Тэйка, Сэй Сёнагон, Мурасаки Сикибу и те достопамятные мужи и жёны, чьи имена мне ещё только предстоит запомнить: не знаю, будут ли вас теперь больше чтить японские школьники, но сердца некоторых чужеземцев вы уже точно покорить сумели.
|
