Как, бишь, оно было в басне?

«Уж сколько раз твердили миру, что вера в принцев гнусна, вредна – Но только всё не впрок, и в сердце принц всегда отыщет уголок»
(цитирую по памяти, может, пару слов и переврала; но за суть ручаюсь). В роли простодушной вороны – младая девица, в качестве лакомого сыра – ее преданность/мистическая сила Абсолютного Ангела, в образе лисицы – он, принц, желающий обладать девицей или сверхчеловеческими возможностями (в идеале, конечно, всем сразу).

Тема «Принц и Дева» не то, чтобы нова; она даже и не стара, это не так называется... Она имманентно присуща культуре, особенно той ее части, которая обслуживает женские духовные запросы. Т.е., в мужской проблематике тема эта тоже имеется, но – в списке прочих, тогда как все женские сюжеты она венчает собою, подобно тому, как happy end венчает историю о том, как «она ждала-ждала – и ДОЖДАЛАСЬ!». Сколько аниме снято для того, чтобы развить этот занимательный тезис, наверно, не сосчитаешь! Я, во всяком случае, даже пробовать не хочу... (Тем паче, что «Кёсиро под вечным небом», боюсь, от сравнений не слишком-то выиграет.)

Итак, Сиратори Ку – юная дева, тихая и кроткая, в своем одиночестве утешающая себя мечтами о принце. Его она будто бы видела когда-то – то ли во сне, то ли в детстве: принц был, как водится, прекрасен, улыбался и звал за собой, а Ку внимала, сидя на лугу («нежная фиалка на залитом солнцем поле»(с) ). Этому воспоминанию Ку хранит трогательную верность... до тех пор, пока в академии не появляется юноша, поразительно похожий на ее детскую грёзу. Дальше сюжет обрушивается шквалом фантастических подробностей: техногенных катастроф, девушек-Ангелов (они же – мехи), загадочных меток и функциональных поцелуев. А Ожидание принца (в котором зрителю сколько-то искушенному тотчас видится нечто зловещее) сопоставляется с иными вариантами любовной самореализации: Служение (Сэцуна), Потребление (Таруроттэ), Завоевание (Мика-сама)...

Старый мичуринский девиз: «мы не можем ждать милостей и принцев от судьбы и природы», оспаривать трудно, да и не хочется. «Не все принцы одинаково полезны» (с). Мечты не должны застить настоящего живого счастья. Пустое сердце заполняет любовь (Ку), и холодный рассудок согревается ею же (Кёсиро). Всё хорошо под «Вечным небом», всё складно... Но – не шедевр. Настолько, что прямо обидно. И ведь не то беда, что мы где-то всё это видели – и элегантные дамские мехи, и разборки кровных родственников на фоне дымящихся обломков мироздания, и трепетное юри, и прекрасных запрограммированных девушек, и многострадальных принцев... Ну и что? В конце концов, повторенье – мать ученья и отец удовлетворенья. И не то плохо, что всего много: красота плещет через край, романтика подкатывает к горлу – ничего-ничего, тех, кто берётся смотреть сёдзе с Ангелами, принцами и спасением мира изнутри одной отдельно взятой Академии, пустяками не смутишь. Нет, беда в том, что все компоненты для «сёдзе обыкновенного, слегка воинственного» строго отобраны, тщательно взвешены – и ничего не добавлено от себя, для вкуса, наудачу. Не буду врать, будто сюжет предсказуем на все 100 – но предсказуемы как впечатление, так и выводы.

А, с другой стороны, если не капризничать, не умничать и смотреть сёдзе так, как полагается – с тем, чтобы затаить дыхание в начале, пустить слезу в миг кульминации и умиленно выдохнуть в конце – то «Кёсиро под вечным небом» дает эффект не хуже прочих. Она взмахнула ресницами, он сказал: «пойдем со мной», ветер закружил лепестки... Что еще есть вечного под небом, а, Кёсиро?..