Усталые стертые звезды твердят:
Ты рано умрешь и умрешь грязным.
Холодные чистые звезды твердят:
Ты поздно умрешь и умрешь чистым.
Летящие быстрые звезды твердят:
Ты не умрешь никогда,
Никогда, никогда.
Карл Сэндберг, пер. Вл. Британишского

Совсем небольшой сериальчик, всего шесть эпизодов. Самая нарядная и радостная анимация – в опенинге и эндинге (видимо, как отражение полудетских надежд и идеалистических представлений о мире юных глав.героев). Внутри самих серий нет ни экзотики, ни пестроты, ни захватывающих дух красот; самый живописный пейзаж – вид с плоской больничной крыши. Коридоры с дневным освещением и опрятные палаты. Улицы провинциального городка. Всего несколько персонажей: пациенты, доктор, медсестра, пара приятелей и родственников... Итак, вводные не слишком обнадеживают – место действия больница, жанр «драма» + «романтика». Воображению рисуется разливанное море слез, в котором тонет сюжет, характеры и чувство меры (как авторов, так и зрителей). Но – не дадим волю предубеждению. Взглянем и будем судить непредвзято.

Существуют житейские лакмусовые бумажки, на которых проверяются чистота человеческих намерений, верность долгу, твердость принципов: чтО подобает выбрать (если уж пришлось выбирать) – честолюбие или чувство? Карьеру или привязанность? Себялюбие или альтруизм?.. Ну, и можно долго измышлять подходящие синонимы. Все уже поняли, какого рода проблема обозначена. Но смысл этой дилеммы – непростой и болезненной, бесспорно (только очень-очень юный или ангельски простодушный человек скажет, что ни на миг не затруднился бы в выборе) – как правило, сводится нами к собственно решению. Поколебался, решил и – встал на избранный путь. Путь, ведущий к тому, что ты посчитал (в тот судьбоносный момент) своим счастьем. И воздастся тебе по делам твоим, и аминь. Но что, скажите ради всего святого, делать тому, кто выбирает между несчастьем и отсутствием счастья?

Юйти Эдзаки – юный разгильдяй, в меру ленивый, в меру праздный, слегка подкошенный инфекцией и озадаченный только строгими порядками в больнице. Что ему, бодрому, неразумному и легкомысленному, эти несколько месяцев постельного режима? Чуть только полегчает, он пускается «в бега» и норовит вернуться в палату под утро. Болезнь не так сильна, чтобы мучить, вразумлять или бросать тень на солнечное «завтра». И надо же было такому случиться, чтобы именно ему – незамысловатому, как картошка, и жизнерадостному, как щенок – повстречалась (и досталась в подопечные) тяжелобольная девочка Рика. У Рики слабое сердце. Она знает об этом с детства – которого у нее почти не было. Болезнь сделала Рику сухой, замкнутой и властной (да и кто в здравой совести сможет спорить с человечком, которому и осталось-то всего-ничего?), но не отобрала ни красоты, ни обаяния, ни надежд. Ее черствость и показное равнодушие суть лишь несложные механизмы психической защиты. Рике хочется жить. А способность жить Юйти – такая яркая, неукротимая, торжествующая над любым унынием – еще сильнее подпитывает ее веру в то, что, в конце концов, будущее может и состояться. Ведь ее лечащий врач, доктор Нацумэ – талантливый хирург...

Если бы, как в большинстве больничных мелодрам, вопрос стоял так – выживет очередная прелестная невинная травиата или умрет в последнем акте во время коронной арии – говорить было б не о чем. Спойлерить (выживет или нет), и только!.. Но в «Полумесяце» поднимается куда менее разрешимый вопрос: ну хорошо, допустим, выживет – но это же не надолго, это же не «навсегда» в обыденном понимании этого слова! С таким сердцем – пусть и прооперированным, пусть и подправленным – долго не живут. Не рожают и не растят детей. Не начинают новую жизнь, полную трудов и свершений. По-прежнему никогда, и в это самое «никогда» можно биться лбом, как в стену, отделяющую тебя от нормальной жизни. Начинай, Юйти. Ты же хочешь уехать в Токио, поступить в университет, состояться и исполнить задуманное! И хочешь остаться с Рикой, трогательной, любящей, беспомощной и злой Рикой, которая никогда не станет хорошей женой молодого токийского клерка. И даже никогда не проживет так долго, чтобы твоя жертва себя оправдала... Можно понять причудливый в людском мнении выбор, когда спутник жизни изувечен, хром, слеп; пусть в глазах других он обуза, для тебя – радость и смысл существования. Но что за смысл, который дается не на всю жизнь и даже не на половину?! Что это, пол-смысла и пол-радости? Как с этим жить?..

Но живут же. Живут без понятия «всегда». Без слова «завтра». В простоте исполняют непростые обещания. В чистоте грешат и по доброте бьют морды. Если последний подарок старика – лишь стопка порножурналов, то уж не равен ли он благословению? Если видеть в жизни ряд неповторимых мгновений, драгоценных снимков на сетчатке глаза, то не суетны ли размышления о будущих лишениях и благах?.. Нет, не суетны? Да, наверно. И, всё же – когда нет полной луны, нам светит полумесяц.