Эта вещь вынула мое сердце.

Нарезала на девять частей. Сервировала в ориентальном вкусе, как сасими, подала с разными соусами: с англо-битловским ворчестером – первую, с якудза-васаби – третью и седьмую, с морскими водорослями «нори» – четвертую, с рождественской клюквой – последнюю... и мне же пожелала приятного аппетита! Ешьте свое собственное сердце, это вкусно. Потому что такие истории случаются со всеми: одна со мн[тоб]ой, другая – с подругой, прочие – с коллегами или с соседкой, со знакомыми м[тв]оих незнакомых, родителями, одноклассниками. Все люди влюбляются. Все люди сходятся – чтобы разойтись или чтобы пожениться. Все люди – рано/поздно, жданно/негаданно, вовремя/а чаще не... – оказываются в таких ситуациях, как герои «Девяти историй о любви».

Истории банальнейшие. Мальчик влюбился, не сообразил (не поймал момент) признаться – и так и остался один, в обнимку с одолженной битловской пластинкой, размышлять: а что Она-то к нему чувствовала? Мужчина защищал женщину от ее любовника, грубияна и уголовника, а выяснилось... да-да, «только не бросай меня в терновый куст»! Офисный клерк повстречал девушку своего босоногого детства – а та совсем не изменилась... и так далее. Истории, случаи, ситуации... иные даже, пожалуй, ситуёвины. Кому-то повезло, кому-то нет. Кто-то успел прыгнуть в отходящий вагон, кто-то поцеловал пробой. И в жизни всё случается именно так.

Для того, чтобы мы особенно остро ощутили, что в «Девяти историях» всё взаправду, нам нарисовали обычных людей: у Саэко из «I wanna hold your hand» курносый нос, Эцуко «I can't stop loving you» широколицая и круглоглазая, у Куми из «Белого рождества» широкая талия, а Сино из «Пеликана» похожа на укиёшных гетер. Сёити из «Остановившегося времени» - настоящий стареющий клерк, ничем, кроме своих юношеских воспоминаний, не привлекательный, а Рикио из «Былых дней» доподлинный якудза – и в этом больше мерзости, чем романтики. Настоящие люди состоят друг с другом в настоящих отношениях – иногда настолько обычных, что, казалось бы, о чем тут и говорить-то? познакомились-стали встречаться-поженились/разошлись. Подсознательно ждешь хэппи-энда там, где всё идет к финальному облому – и душераздирающей драмы, где героям никто и ничего не помешает. Что ж так просто, господа сценаристы?! Зачем вы рассказываете нам то, что мы и так знаем о жизни? Где вымысел, где авторские находки? Пусть якудза останется жив, знаменитый бейсболист разведется со своей идеальной женушкой – а зато вот эти совершенно свободные и созревшие для брака клерки пусть красиво пострадают на ровном месте. Ну? Эй!..

Но сценаристы «Девяти историй» (как и жизнь) чаще всего идут по пути наименьшего сопротивления. Куда катится, туда катят – кто женится, того и женят. Что ж. Пусть так. Может, оно и к лучшему... В целях неувеличения энтропии вселенной. Присчитайте еще такую хорошую, такую старинную графику. Таких допотопных битлов/реев чарльзов/дискотеку восьмидесятых. Получатся «Девять историй про любовь» – банальных, трогательных, предсказуемых, сентиментальных. И живых. Девять кусков чьей-то жизни, быстро становящейся вашей. Это как термически необработанные продукты, японцы любят сырой стол. Угощайтесь вечно свежими историями про любовь и разлуку. Итадакимас!