«Как из недостатка разума женщины скорее, чем мужчины, отступаются от веры, так и из своих необычайных аффектов и страстей они более рьяны. В их натуре никому не подчиняться, следовать своим собственным внушениям. Нет поэтому ничего удивительного в том, что среди женщин так много ведьм». (Яков Шпренгер и Генрих Инститорис, Malleus Maleficarum (Молот ведьм))

Потрясающий мультфильм. Красивый. Жалкий. Старомодный. Стильный. Предсказуемый. Странный. Для мужчин. Для женщин. Потрясающий…

В основу «Печальной Белладонны» легла книга Жюля Мишле, французского историка романтического толка (чувствуете? уже начались противоречия: как можно заниматься такой циничной наукой, как история, и верить в стремление народов к божественной любви и мировой справедливости?). В 1862 году мэтр Мишле написал свой субъективный анализ средневекового феномена ведовства, La Sorciere («Ведьма»). Он объяснял тягу женщин к дьявольским соблазнам естественным чувством противоречия, реакцией на произвол и жестокость мужского самовластия. Женская интуиция, чувственность, обусловленная физиологией близость к природе делают слабый пол стихийными сторонницами магии обольщения, плоти, деторождения и здоровья. А сильный пол (мужья и отцы, церковники и сеньоры), всегда находившийся в глубокой зависимости от этих чар, сурово пресекал всё явные попытки сделать эти узы более тесными.

«Она горче смерти, т.к. смерть естественна и уничтожает только тело. Грех же, начатый женщиной, умерщвляет душу через лишение благодати Божьей, а также и тело в наказание за грех. Она горче смерти, т.к. смерть тела — явный, ужасный враг. Женщина же — скрытый, льстивый враг. Их сердце — тенета, т.е. неизмерима злоба, господствующая в их сердце. Их руки — оковы. Когда они участвуют в наведении порчи на живые существа, они достигают того, к чему стремятся с помощью дьявола». (Яков Шпренгер и Генрих Инститорис, Malleus Maleficarum)

Всего за 89 минут нам рассказали о жизни и смерти Жанны – ангела нежности и демона соблазна. Назвать ли ее главной героиней?.. Нет, скорее – главной жертвой этого фильма. Прекрасной жертвой, искупившей многие грехи – а уж собственные-то точно. Ее сделка с дьяволом – уступка обстоятельствам, незаслуженно суровым и непереносимо обидным. Не тщеславие, не корысть и не жажда мести бросили ее в объятия инкуба: натура истинной женщины не такова, чтобы слишком долго бороться с собственной природой, а враг рода человеческого умеет этим пользоваться. Да и какой демон может быть страшен женщине, которая познала и насилие, и равнодушие? Вина Жанны для всего мужского мира была неоспоримо доказана задолго до того, как та успела впервые согрешить. А раз так, то путь к костру – прижизненному или загробному – для Белладонны открыт. Красота воистину страшная сила, и уж лучше ей, как мирному атому, оставаться в отведенных судьбою семейных рамках. Во всякой жанне живет суккуб – и горе тому жану, кто не сумеет или не захочет этому радоваться в одиночку.

«Подведем итоги: всё совершается у них из ненасытности к плотским наслаждениям. Притчи Соломона говорят (предпосл. гл.): «Троякое ненасытимо…» и т. д., «…а четвертое — это то, что никогда не говорит: «Довольно», и именно — отверстие влагалища». Вот они и прибегают к помощи дьявола, чтобы утишить свои страсти. Можно было бы рассказать об этом подробнее. Но для разумного человека и сказанного довольно, чтобы понять, почему колдовство более распространено среди женщин, чем среди мужчин. Да будет прославлен Всевышний, по сие время охранивший мужской род от такой скверны. Ведь в мужском роде он хотел для нас родиться и страдать. Поэтому он и отдал нам такое предпочтение». (Яков Шпренгер и Генрих Инститорис, Malleus Maleficarum)

Обычная пометка «эротика», которая долженствует обозначать существование в мультике рельефных трусов и лифчиков критических размеров, ничего не говорит об Эротике «Печальной Белладонны». Она откровенна, как жестокость сеньора. Бесстыдна, как дьявольское сладострастие. Пленительна, как очарование Жанны... Поруганная девственность разлетается кровавыми летучими мышами. Членоголовый бес искушает Жанну (зачем они нужны, декорации и эвфемизмы, когда всё настолько очевидно?). Средневековый оргазм взрывается психоделичными картинками – секс-привет из беззастенчивых шестидесятых, а сцены оргий точно срисованы с непристойных старинных гравюр. Фильм полностью – и с блеском! – выпадет из аниме-стилистики, уже вполне сформированной к началу семидесятых. Эксперименты с формами и символами. Черты юной Бриджит Бардо в облике Жанны. Оточенная (хоть и «зависающая» порой в статике) графика, бегущие карандашные линии, на ходу создающие жизнь и движение в мультфильме, акварельные краски – то райски-прозрачные, то болотно-мутные. По-настоящему новое слово в анимации/эстетике/эротике удивительно тем, что производит впечатление тридцать с лишком лет спустя – не то пропетое, не то выкрикнутое, не то выплаканное слово «Белладонна...».