Над этим произведением будто бы тяготеет злой рок. «Концу Евангелиона» не дает жить громада того, что ему предшествовало. При всех своих недостатках, «Евангелион» был потрясающим аниме для своего времени и в какой-то мере им остается по сей день. Поставим себя на место фаната. Сразу же появится первый вопрос: «А зачем в таком замечательном сериале что-то менять?» А после просмотра появятся и другие вопросы: «Зачем так и зачем эдак, что сделали с сумрачным бредом последних двух серий, это, наверное, чтобы добавить сериалу популярности среди тех, кто его не понял» - и в том же духе. Попробуем ответить на эти вопросы объективно.

В первую очередь нужно определиться, рассматриваем ли мы «Конец Евангелиона» как отдельное произведение, сиквел сериала, или только как вариацию последних двух серий. По всей видимости, первый путь в корне неверен – авторы прямым текстом сказали нам, что это 25 и 26 серии, и не нужно твердить «не понимаю», не посмотрев начала. Кроме того, это лишает нас права утверждать, что произведение «использует лишь достижения сериала» - нет, это и есть сериал, и почти все, что мы говорим о «Конце Евангелиона», переносится и на сам «Евангелион».

Сперва о мехах. Ни для кого не секрет, что никакой научно-практической нагрузки эти сооружения не имеют, что, впрочем, не мешает им пользоваться стабильной популярностью у зрителя. Мехи бывают очень красивыми, вспомним «Голоса далеких звезд», например, и ничего против них я не имею. Однако Евы у меня вызывают стабильную антипатию. Как бы ни объясняли нам их функционирование в сериале, эти сооружения, биороботы с розеткой и батарейкой, могут работать только на святом духе, и контекст вполне соответствует этому ощущению. К фантастике в Евангелионе множество претензий, она не просто нереальна, она еще и тщательно перемешана с библейскими темами – смесь неудобоваримая. Религию с наукой нельзя смешивать по определению, даже в случае относительной взаимотерпимости они всегда оставались разными полюсами мировоззрения. В «Крестовом походе Кроно» это поняли и сделали все аккуратно, никого не обидев, на Евангелион же зуб могут точить как ученые, так и священнослужители. А самое главное – зачем? Зачем было все подводить под священное писание, объяснить невозможно. Из «Конца Евангелиона» Библия вырезается безо всякой дополнительной правки сюжета, это лишний элемент, служащий, по всей видимости, лишь для того, чтобы дать зрителю еще одну ссылку: «Если Вам не понравилось – Вы не поняли, прочитайте Библию, мы используем ее идеи и не нужно ругать эту мудрую книгу в поверхностности». Такие ссылки являются недостатком Евангелиона вообще и «конца» в частности. Они, вроде бы, и не мешают, но раздражают – не совсем прилично рекламировать то, чего в произведении нет.

И еще одним существенным минусом произведения (и сериала, и ЕоЕ) является полная несогласованность двух главных сторон – героев и сюжета. Они не помогают друг другу, а мешают. Так и хочется воскликнуть: «Уровень синхронизации падает!» Сам NERV производит «благодаря» ярко выраженным несовместимым личностям, в нем работающим, впечатление какой-то школьной самодеятельности по вопросам уничтожения мира. А зачем Рей сажать в Еву? Ее темперамент да в реальную жизнь – сразу получится шедевр, а здесь все и вся не от мира сего, прекрасный образ в этом теряется.

А что самое смешное, серьезные недостатки на этом заканчиваются. То есть, объективно в «Конце Евангелиона» не так уж и много минусов, но они способны очень сильно подпортить впечатление. Анимация – на должном уровне, дизайн – тоже (Евы мне не нравятся, Ангелы тоже, но ведь «на вкус и цвет товарища нет»), все красочно и динамично, сражения – взрыв цвета и крови... а иногда и не только крови. С изображением насилия вышел перебор – «Конец Евангелиона» впору запрещать смотреть детям до шестнадцати, дабы не вредить неокрепшей психике, а ведь это целевая аудитория сериала. Музыка – я ее не замечал, и с моей точки зрения, это превосходно. Это значит, что она вписывается в общее настроение, а большего и не требуется.

Характеры героев были сильнейшей стороной сериала. В первом варианте 25, 26 серией нас мучали, как помним, прямым потоком мыслей Синдзи, остальных героев и сюжет при этом оставляли в стороне, тем самым рождая новые поводы для непонимания. Поскольку думает человек обычно быстрее, чем говорит, то Синдзи представал перед нами совсем «тормозом»: повторяет все по двадцать раз, все давно поняли, что он выдаст минут через десять – и так далее. В «Конце Евангелиона» была произведена соответствующая доработка. Во-первых, закончили эволюцию всех характеров, все герои от своих «тараканов» были успешно избавлены и, к счастью, не слишком нудно. Создатели разве что немного не дотянули с внешними проявлениями переживаний, ведь герои «Евангелиона» - воплощения темпераментов: Рей – флегматик, Аска – холерик, Синдзи – меланхолик. И если для последнего долго колебаться и рыдать вполне естественно, то Аска, по идее, должна была «рубить сплеча», но здесь ее еще помучали размышлениями, хотя и не очень долго.

При этом, заметим, Синдзи психологически проходит тот же путь, что и в сериале, делает тот же выбор, но – о чудо! – это как-то привязали к сюжету, отвлеченные размышления приобрели твердую основу. И, что самое главное, сюжет получил логическое завершение – стало ясно, ради чего все затевалось, мы видим не отвлеченные картинки, а мир Евангелиона. При этом, безусловно, сериал теряет изюминку своей недосказанности. Остается выбирать, что ближе к искусству – «Черный квадрат» Малевича или «На распутье» Васнецова. Я считаю, что простор для размышления – это неплохо, но оценивать произведение все-таки нужно по тому, что автор сказал нам, а не по тому, что он не договорил.

Самый противоречивый момент в «Конце Евангелиона» - вставки видео: толпы, качелей. Качели просто необходимы, они дают обстановке разрядится, а зрителю вздохнуть на секунду. А толпа похожа на попытку сказать нам: «Это про наш мир, про наш разум, вы об этом (конец света, отчаяние, страх) не задумывались, как вот эта толпа, а представьте только, что завтра все эти люди...» И это, конечно, хорошо. Но я все-таки остаюсь при мнении, что «толпу» эту, людей, с которыми мог бы отождествить себя зритель, правильнее было дать почувствовать по ходу сериала, не затмевая общество громадами Ев.

Под конец небольшое сравнение. Я не случайно упомянул «Крестовый поход Кроно». Между сюжетом его и «Евангелиона» есть немало общего – глобализм, сражения с чем-то, избранные личности, отдельный человек с глубокой душевной травмой решает судьбу мира. В «Кроно» персонажи более привязаны к сюжету, сам сюжет последовательнее и логичнее, но нет какой-то «остроты», прямоты Евангелиона (вспомним хотя бы еще раз о героях-темпераментах). И это позволяет нам сделать вывод о «Евангелионе» вообще и о роли «Конца Евангелиона» как заместителя – признаем это – не слишком удачных последних двух серий.

«Евангелион» был рывком вперед, до сих пор не повторенным, первой значимой попыткой создать большое эпическое аниме, свести на острие конца света ярчайших персонажей, дать зрителю полноцветные, динамичные сцены равно как и почву для размышлений. Это был первый шаг, и ошибки, недочеты были неизбежны. «Конец Евангелиона» в большой степени «шлифует» острые углы, делает произведение законченным и более приятным, благодаря ему ни у кого уже не возникнет чувства: «Меня обманули, это просто бред». Все досказано – а значит, есть некоторая основа, на которой остановится не ищущий расплывчатых символов и не выраженных прямо идей. Можно сказать, «Евангелион» обрел свою форму – появились границы. Теперь уже нельзя найти в нем что угодно, что может не понравиться некоторым. Но это каждый должен решить для себя сам.

С лёгкой руки Сиро Масамунэ (и его «Доминиона») все известные фильмы про роботов теперь имеют названия, оканчивающиеся на «-он»: «Евангелион», «Ра-Зефон», «Акварион»… Есть, правда, «Патлабор», но его трудно отнести к ныне здравствующим, и «Гандам», но он зажигал ещё тогда, когда Сиро Масамунэ «пешком под стол ходил».

Фильмы про роботов (так называемая меха-фантастика) возникли давным-давно, в непредставимой глубине веков… Это, конечно, всё шутки, но тем не менее «расписные роботы» являются чуть ли не ровесниками самого аниме и во все времена оставались стабильно популярны. При этом мало кто задумывался, что в современной – да и будущей, вероятно, тоже – войне подобные устройства совершенно бесполезны хотя бы потому, что у них есть ноги; причём если их четыре или шесть, всё ещё неплохо, но когда две – конструкция получается ненадёжной и неустойчивой. А если робот высотой метров двадцать рухнет, как пишут в протоколах, «с высоты своего роста», пилоту, который обычно расположен около того, что у робота вместо головы, наверняка не поздоровится. В вышеупомянутом «Доминионе» Сиро Масамунэ речь, кстати, шла не о человекообразных конструкциях, а о банальных танках, хотя и танки тоже весьма уязвимы, особенно в городских боях, каковых в аниме – большинство. Потому как если сражаться в чистом поле, накал страстей уже получается не тот.

Впрочем, следует заметить, что создатели фильмов (и манги) про роботов редко заботятся о реализме своих произведений (нередко призывая на помощь инопланетян, древние цивилизации и иных богов из машины). Всё это, конечно, научная (а чаще - антинаучная) фантастика, но и в фантастике возможен некоторый «фантастический реализм», который, в случае своего наличия, выгодно отличает произведение от его аналогов, означенным «реализмом» обделённых. И время от времени делаются попытки подвести под гигантских роботов рациональную и относительно научную основу. Началось это ещё в «Гандаме», наиболее же известным представителем подобного подхода является культовый сериал «Евангелион нового поколения».

Надо сказать, сей культ меня не затрагивает. Я, конечно, далёк от того, чтобы поливать его грязью при каждом удобном случае, но и похвальных слов наберу немного. Сериал, безусловно, был на любителя, однако любителей у него нашлось преизрядно, и они разложили его по полочкам, нашли в нём связи со всеми мировыми религиями, кроме ислама (про психоанализ, разумеется, не забыли), открыли бездну смыслов и создали множество толкований. Этот сомнамбулический поиск неведомого Кадата продолжается и по сей день, через десять лет после премьеры, что, безусловно, говорит о немалой популярности и известной нетривиальности произведения. Похоже, правда, что нетривиальность эта достигнута не слишком честными методами: сериал, помимо прочего, запоминается большим количеством недомолвок (в аниме недосказанность, конечно, ценится, но не настолько), которые оставляли пространство для манёвра, дающего хорошему пилоту возможность разглядеть там почти всё, что угодно. Это, однако, была палка о двух концах: далеко не каждому это было по вкусу. И ещё меньший процент зрителей был доволен последними сериями с их многократными повторениями одних и тех же фраз, отсутствующей анимацией и прочими недостойными вещами (почему они такие – отдельный и весьма непростой вопрос).

Вот для них, похоже, и предназначался «Конец Евангелиона». Он считается альтернативой двух последних серий (время действия у них, судя по всему, действительно совпадает) и должен был «пересказать их своими словами». Среди этих слов подразумевалась более осмысленная сюжетная линия, а также новая, чудесная и лучшая графика. Выпущено всё это было в формате полнометражного фильма (видеоформат создатели проигнорировали, так что пошутить насчёт «ова-ева» не получится), премьера которого состоялась в 1997 году. Что же мы получили?

Собственно, почти ничего. Фильм плохо стыкуется с сериалом, потому как снят в совершенно иной манере. Его создатели оставили знакомый по сериалу творческий метод «фрустрация, фрустрация, картофельно пюре» и обратились к Кровище. Да, кровищи тут много (впрочем, сериал тоже порой ею злоупотреблял), на экране то и дело кого-то убивают, причём часто – весьма неприглядными способами. Дизайн персонажей тоже претерпел некоторые изменения (например, Аска в паре сцен выглядит форменной Харуко Харухарой). О былом напоминает только одно-единственное на весь фильм сражения с участием роботов, поставленное со всё тем же мастерством и накалом страстей. Однако это – не более, чем отблеск былого сияния, в целом же режиссуру иначе, как бездарной не назовёшь. Скверно прописанные диалоги и отсутствующая (за исключением пары сцен) динамика – это ещё полбеды, хуже другое: многие ключевые сцены показаны кратко и невнятно, зато некоторые проходные затянуты сверх всякой меры. Некоторые из них к тому же включают в себя вставки живого кино (это, надо думать, такой модный приём из арсенала артхаусной анимации), и в этих вставках не происходит уже вообще ничего, только люди куда-то бредут, или качелька однообразно раскачивается на протяжении нескольких минут… Непонятно, зачем режиссёру понадобилось всё это. Может быть, это и похоже на «Патлабор», только неуместно.

Дальше – хуже. Графика, как ни странно, слабо отличается от себя же в сериале, то есть, по-прежнему довольно-таки неприглядна. Музыка преимущественно классическая, хорошая сама по себе, но в контексте фильма малоуместная (аниме вообще плохо ладит с любой симфонической музыкой). Но это ещё не всё: как известно, сильнейшей стороной «Евангелиона» является проработка образов и характеров основных персонажей (с второстепенными дело похуже, но это не критично – мебель есть мебель), которая входит в число наиболее тщательных в аниме вообще. Однако фильм – в силу его малой продолжительности и сфокусированности на сюжете – не только ничего им не добавляет, но и низводит до уровня обычных манекенов с парой фраз за пазухой. Вот так один молодецкий удар годендагом лишает «Конец Евангелиона» того, что могло бы стать сильнейшей его стороной.

Безусловно, сюжет представляет некоторый интерес, причём даже не какими-то подтекстами (которых может и не быть), а именно основной своей линией, тем более что изначально сериал, судя по всему, должен был закончиться именно так. Однако стоит ли ради него продираться сквозь всё остальное? «Конец Евангелиона» - единственное известное мне аниме, снятое по всем канонам современного артхауса (точнее, той его разновидности, которая ещё известна как «фестивальное кино»). Сильно затянутое (даром что идёт всего полтора часа), визуально неприглядное кино с некоторыми операторскими наворотами и титрами в середине фильма, оно ведёт себя чрезвычайно жестоко по отношению к зрителю. Несомненно, кому-то он придётся по вкусу, как находятся поклонники у фильма «Необратимость». Но я не из тех, кто станет по третьему разу смотреть какую-нибудь гадость, скрипя зубами от отвращения и повторяя мантру «А зато оно получило пальму! А зато оно получило пальму! А зато оно получило пальму!» Честное слово, это не кино, а ужас какой-то.