Один матрос реставрировал старинную мебель
И хлебнул с нею горя.
Каждую ночь он спускался в подвал и рыл подземный ход,
Чтоб добраться до моря.
В тридцать лет он закончил рыть;
Он вышел где-то в пустыне.
Он пал на колени в соленые волны и прильнул к ним губами,
Как будто к святыне...
Аквариум, «Трамонтана»
Правда в каждой строчке. Ну, пускай не буквально, «не по букве, но духу»; однако пока я слушала эту песенку, я то и дело вспоминала «Зеленую легенду Рана».
«Один матрос реставрировал старинную мебель
И хлебнул с нею горя…»
OVAшки довольно старые; кто нынче соберется смотреть малоизвестную вещь далекого 1992 года, не осененную блеском славного имени режиссера или мангаки? Теперь «Легенда» всем будет что-либо напоминать – не «Изгнанника», так «Последнюю субмарину», а не «Субмарину», так хоть «Синеву океана». Ведь как можно было бы удивиться и порадоваться, посмотрев эти серии четырнадцать лет тому обратно!.. Но прыткая GONZOвская молодежь легко обошла «Легенду» на повороте. Вот она, старость, которая традиционно не радость.
Эта же старость заложена и в дизайн «Легенды»: одежда персонажей предельно небогата, все механизмы порядком поюзаны, коммуникации давно обветшали, а выгоревшие на солнце города представляют собой аллегорию «честной бедности» – доски, плиты, ящики, провода и пыль. И при этом графика «Зеленой легенды» смотрится удивительно современно. Хорошо это или плохо, не возьмусь судить, но «отреставрирована эта мебель» применительно ко всем утончившимся требованиям нового века.
«Каждую ночь он спускался в подвал и рыл подземный ход,
Чтоб добраться до моря».
Этот упорный сухопутный матрос ассоциируется у меня с удивительным миром «Легенды». Иссушенная космическими агрессорами Земля; океаны пустынь с островами-оазисами, занятыми зловещими родоистами; плавающие по зыбучим волнам суда. Какой прекрасный образ: такой абсурдный – и так убедительно нарисованный! Наша пересохшая планета, как всегда воюющая (ибо есть кое-что вечное под солнцем!), а вместо Военно-Морских Сил – ВПС, Военно-Песочные Силы. И вот герои, как заправские сухопутные матросы, плывут на войну на крейсерской скорости, лавируя между барханами. Сам поиск моря сводится к поиску воды. О море на Земле никто и не помышляет. Вода бывает в бутылке, бывает в колодце, но вряд ли кому-то из наших порабощенных Родо потомков пришла бы в голову возможность существования целого моря воды. (Кстати, и подземные ходы как таковые в «Легенде» тоже имеют место: оазисы Родо окружены стенами, под которые повстанцы ведут подкопы.)
«В тридцать лет он закончил рыть;
Он вышел где-то в пустыне».
Идеи выхода на поверхность / окончания инициации / обретения чего-то (необязательно желанного, скорее, необходимо-неизбежного) в «Зеленой Легенде» показаны очень ярко. Собственно, все главные герои – отважный подросток Ран, девочка-медиум Аира, вожди повстанцев – выходят из подземелий своих заблуждений и ошибок. Ран идет мстить; Аира стремится на встречу с Серебряной Девой Родо; повстанцы идут… ну, и без моих объяснений понятно, зачем повстанцы идут в лагерь узурпаторов.
«Он пал на колени в соленые волны и прильнул к ним губами,
Как будто к святыне...»
Потому что тО, что казалось чем-то несущественным, вовсе не тем, ради чего плыли, шли и копали, может вдруг оказаться самым-самым. Ибо наши завоеванные засушливым космосом потомки (как, впрочем, и их пока еще свободные предки!) не знают наперед, что окажется важнее – святая месть или святое же небрежение местью. Не знают, пока не доберутся до места окончательного назначения. Тут главное – точно соблюсти алгоритм сухопутного матроса: дойти до цели / испытать благодарность судьбе, что дошел / и... и поступить, как сочтешь нужным. Тогда твое сухопутное плаванье, возможно, приведет тебя к Морям Обетованным.
| |