Так или иначе тема судьбы всегда была одной из ключевых в искусстве и философии как западной, так и восточной цивилизаций. Были даже целые исторические эпохи, путеводной нитью для которых являлась Фата. Но в начале XX века человечество смогло сделать решительный рывок в сторону волюнтаризма и гуманизма, провозгласив после этого свободу человека как минимум от судьбы. Но так ли это на само деле? Собственно, этот вопрос и является ключевым в "Mawaru Penguin Drum".
Персонажей данного аниме можно разделить на две группы: те, кто верит в судьбу и подчиняется её воле (Химари, Сёома, Ринго) и бунтари (например, Камба, Юри, Момока). Что касается последних, то у одних этот бунт положителен и приводит к счастью (опять же, Момока), а у других - отрицателен (Камба), т. к. диструктивен и леворадикален по своей сути. Именно на противостоянии этих двух групп и стоится весь сюжет аниме.

Самое парадоксальное в этом аниме заключается в том, что за яркой и абсурдной оболочкой скрывается огромная пропасть, в которую не всякий решится заглянуть. Это аниме - настоящая анимационная трагикомедия, на мой взгляд, обязательная к просмотру и последующему анализу для думающих людей. Полагаю, именно это и делает "Барабан" чем-то "не для всех", а точнее, "для всех и ни для кого". Но для того, чтобы полностью увидеть пропасть, о которой я говорил выше, необходимо заметить как комедийную, так и трагическую составляющие этой замечательной работы Кунихико Икухары. Во многом эпатаж ради непопулярной в наши дни философской глубины - это конформизм, но без него те, кто ищет чего-то серьёзного в современной культуре, его бы не нашёл. Поэтому этот пресловутый конформизм, выраженный в красивой графике, преступно милых пингвинах (и даже некоторых человеках), умно подобранной музыке, несколько шаблонных персонажах, эротических сценах и динамичном сюжете, оправдан.

Лично мне на протяжении всего аниме были симпатичны персонажи-бунтари. В них ощущается больше жизни и свободы. Не отрицая существования судьбы, Момока, Кама, Санитоши-сенсей активно ей противостоят и вносят в неё коррективы. Но в данном случае важно также отметить и то, что каждый из них, исходя из закона всемирного равновесия, определённо имеющий место быть среди тем, поднятых в аниме, платит за изменения изгибов судьбы и пересадку на другие судьбы. Уши "Алхимика" определённо торчат. Но щепотка реалистичности никогда не испортит каши.

Но не нужно сбрасывать со счетов и Сёому, Химари и Ринго. Нельзя сказать, что они так уж слепо следуют судьбе. Их образ мыслей очень близок к даосизму, но при этом они не становятся окончательно заложниками своих судеб, дао (по крайней мере Ринго). Видя в своих судьбах то единственное, что способно привести их к счастью и гармонии, они в критические моменты, связанные с вопиющей судьбоносной несправедливостью, не сидят сложа руки. Однако это происходит с ними не так часто, как могло бы быть. Но это не делает их тусклыми и ненужными. Вообще следить за тем, как нити судьбы каждого из героев переплетаются в один общий клубок концовки очень интересно. Без нитей этой тройки клубок был бы очень маленьким и, что самое страшное, одноцветным.

В конце 24 серии я действительно увидел яркий клубок, который и есть жизнь. У аниматоров и сценаристов действительно получилось воссоздать жизнь со всеми её противоречиями, болью, страхами, желаниями, счастливыми и не очень воспоминаниями... Есть у английского писателя О. Хаксли идея о том ("Гений и богиня"), что в произведениях, кажущихся далёкими от реальности, заключено больше истины, чем в тех, которые кажутся логичными и правдивыми. Мне кажется, что это утверждение справедливо и в отношении "Пингвиньего барабана". Он похож на неуклюжую статую какого-то сюрреалиста, связанную с настоящей жизни лишь тем, что она существует. Но именно это и делает "Mawaru Penguin Drum" отражением настоящей жизни.

+48 Если Вы считаете этот комментарий полезным, то проголосуйте за него.

ответить (нет ответов)

Для тех, кому это аниме от-вра-ти-тельно. Пардон накипело и не сдержалось. Эта «ради хрен пойми чего?» изначально и априори задумывалась раньше «перспективной комедии», последний просто прием, который не в первый и не в последний раз используют и будут использовать в японской анимации. И во многом аниме как явление популярно за счет таких «идиотов, снимающих наркоманские опусы» и отсутствие сейчас подобных проектов лишь говорит о деградации аниме. Но это далеко не так, правда? Предполагаю, зритель знакомый с творчеством режиссера, как минимум был готов что перед ним не совсем обычная комедия, а как максимум не удивился бы если это была самая жестокая и бескомпромиссная драма. Но даже невооруженный этим знанием, можно было не вводить себя в заблуждение, а узреть в первой серии, что у этой самой перспективной комедии имеется приличный налет грусти.
Второй момент, наш зритель часто допускает ошибку, полагая, что аниме стремится удивить человечество всего земного шара, исключение могут быть разве что мувики с прицелом на участие в международных фестивалях или отдельные сериалы вроде иксменов, снятые в сотрудничестве с янки. В большинстве – аудитория аниме это внутренний рынок, сериалы транслируются на японском телевидении для японских зрителей, весь остальной мир как правило смотрит «в целях ознакомительного просмотра». Поэтому упрекать сериал в излишнем или ненужном символизме, будучи невкурив что же пытался донести автор-наркоман, не совсем справедливо. Кстати пагубное влияние наркотиков на творчество это еще вопрос, Филип Дик не даст соврать. Но я не об этом, а скорее о том, что среднестатистический подкованный японец будет на десять шагов впереди в понимании, наше зритель с одним лишь томиком Кэрролла далеко не уйдет, ведь то что плохо переваривается нами, хорошо переносится ими. А если есть желание, стремление разобраться в значении того или иного образа, цитаты, то капитан очевидность рекомендует изучать историю, культуру, литературу; читайте Миядзаву Кэндзи, ибо центральная идея сериала упирается в поступок Кампанеллы, читайте Мураками, причем обоих, что Харухи, что Рю, последний написал книгу «Дети из камеры хранения» откуда, подозреваю, растут ноги детской жаровни, здесь кажется уже упоминали «Человек-ящик» Кобо Абэ, можно прочитать и его, лишнем не будет, для полноты восприятия. Можно пробежаться по сайтам об Аум Синрике, об их лидере, не в ущерб себе познакомиться с их идеями и взглядами. Но даже если без всего этого багажа, заранее разобрали сериал по полочкам, и посчитали что связь «сюжет-символы-идея» ну совсем плоха и не гармонична, сделав вывод чисто на уровне творческой интуиции, ну что ж - нижайший поклон и респект вашему чувству вкуса.

+34 Если Вы считаете этот комментарий полезным, то проголосуйте за него.

ответить (нет ответов)

Судьба — это уже давно трепетно оберегаемый японский, да и просто восточный, фетиш. При просмотре то и дело вспоминался анекдот «Скажи наркотикам да, скажи наркотикам нет... А вообще, хватит уже разговаривать с наркотиками! » Потому что говорят ли герои «Я люблю слово «судьба», говорят ли они «Я ненавижу слово «судьба», в любом случае судьбе они приписывают завышенное значение. При давних к тому предпосылках ориентальных учений и торжестве буддизма над здравым смыслом оно конечно и неудивительно. Часто такое ощущение, что герои, даже если бы судьба передумала, догнали бы её, скрутили и объяснили, что она никак не имеет права прекращать их мучить, настолько они не расстаются с фразой «Это нам заслуженное возмездие». Если дети сами верят в свою виновность, кто ж догадается, что они ни с какого перепугу не должны отвечать за действия родителей (не говоря уж о тех случаях, когда это ещё и не родные родители).

Похоже, что после «Эльфийской песни» и «Девочки-волшебницы Мадоки» предпочтительно, чтобы вселенскую боль на себе несла очаровательная розоволосая, до предела жертвенная девочка. Это и впрямь может производить драматический эффект и прослезить, поскольку плата за волшебство здесь, как в «Хрониках крыльев», вполне осязаема, существенна и взыскивается без проволочек. За спасение зверька — повреждённый палец, за жизнь подруги — серьёзный урон своему здоровью, за спасение мира — ну, понятно... Только когда какую-то ситуацию можно было бы разрулить и без магии, такие страсти начинают вызывать скептицизм. Похвально стремление на всё пойти ради подруги, а в полицию-то сначала хоть попробовать обратиться слабо было? Ну ладно дети, они могут законов и не знать, а вот где у учителей и прочих взрослых глаза, если они не бьют тревогу, когда маленькая девочка постоянно ходит искалеченной.

В чём нельзя отказать образу Момоки, так это в том, что она, будучи по сюжету даже давно умершей (подобное, кстати, встречается в очень разных аниме) оказывает на происходящее не меньшее влияние, чем живые герои.

Что тут можно ловить в первую очередь, так это символизм, благо его тут есть, и его, что далеко не всегда светит зрителю, даже растолкуют. Кое-что прояснят не сразу, и это донельзя удачно: настойчиво с самого начала мелькающие в метро фигурки красноволосой и синеволосой юных звёздочек обретают-таки связь с основной линией повествования. Сказка же про девочку и барашков поэтична и символична, но расшифровывается весьма быстро: почти сразу открытым текстом объявляют, кто здесь барашки, кто есть кто, да зритель и сам уже без подсказок мог это вывести.

При этом разумных идей тут было не так уж мало. Историю Ринго Огиномэ, девочки-сталкерши, можно интерпретировать как своеобразную притчу о том, что не стоит пытаться примерять на себя чужую, заведомо сильно отличающуюся роль, а не то себе накладней выйдет. Дождаться бы только, чтобы кто-нибудь когда-нибудь объяснил японским аниматорам, что отсутствие эпатажа, этти, откровенных нарядов, похабных ситуаций и вызывающих ракурсов — ещё не признак непродвинутости. Скорее наоборот, действительно взрослое и продвинутое аниме не нуждается ни в каких фишках, рассчитанных явно на гормональных подростков и подростковое восприятие.

Кандидатура в самые важные морали этого аниме — то, что нельзя помочь кому-то, жертвуя для этого кучей других людей. Суровый красавец Камба Такакура предан своей безусловно трогательной Химари. Но становится ли от этого менее свинским его поведение по отношению к другим девчонкам или готовность уничтожить многое и многих, лишь бы купить чудо?

Когда речь идёт о избавлении кого-то от смерти, мне всегда вспоминается одна из «Хроник Нарнии» К.С. Льюиса, «Племянник чародея». Там мальчик Дигори мечтает, чтобы выздоровела его тяжело больная мама, и Колдунья его подбивает украсть запретное яблоко. Но Дигори выдерживает искушение, и тогда ему яблоко достаётся уже с позволением и с благословением. Волшебный лев Эслан объясняет ему, что укради он яблоко, то мать бы тоже выздоровела, но тогда рано или поздно наступил бы момент, когда все бы об этом пожалели. Это иносказание того, что за некоторые границы заходить недопустимо, некоторые средства катастрофически искажают самую сияющую цель. Допустим, если честный человек знает, что за его/её жизнь заплачено загробленными чужими, то своя жизнь превращается в наказание гораздо хуже смерти.

Поскольку Камба по ходу дела страдает, поскольку Химари правда о Камбе приносит новые терзания, да и исходя из того, каков конец, можно считать, что эта мораль здесь проводится. Но так как здесь страдают чуть более чем все герои (и для обманчиво мягкого и беззаботного сэнсэя нашлась своя тёмная история) и многие откровенно ни за что ни про что, выводы несколько затуманены.

Ну вот, и мне остаётся только пожелать, чтобы кто-нибудь из японской аниме-индустрии взялся за такое домашнее задание: раскрыть подробнее и чётче темы, затронутые здесь, ни разу не упоминая заветного слова «судьба».

+28 Если Вы считаете этот комментарий полезным, то проголосуйте за него.

ответить (есть 1 ответ)